Эржебет батори - кровавая графиня. Графиня Элизабет Батори: биография кровавой леди, ее история, фото

Елизавета (Эржебет) Батори родилась 7 августа 1560 года в Ньирбаторе (Королевство Венгрия). Красивую знатную даму, жену графа Ференца Надашди, мать четверых детей больше всего беспокоила проблема сохранения молодости. Несмотря на использование чудодейственных трав и настоев, с годами ее тело старело, кожа увядала, а ей хотелось вечно оставаться молодой и красивой.

Знакомые колдуньи объявили, что Эржебет сохранит молодость и красоту, если будет купаться в крови юных девушек. Пока ее супруг находился в отлучках (он служил при дворе и редко появлялся дома), она развлекалась тем, что приказывала приводить к ней молоденьких служанок и сама пытала, а затем убивала их.

Трупы прятали несколько доверенных женщин. Графиня загоняла своим жертвам под ногти иголки, щипала, кусала и царапала их кожу, прижигала тело свечами и при этом дьявольски хохотала.

Когда прислужницы в замке Чейте одна за другой начали «умирать от неизвестной болезни», причем их трупы хоронили тайком от родных, по округе поползли страшные слухи. Находить прислугу для графини среди окрестных крестьянок становилось все труднее - никто не соглашался работать в этом ужасном месте. Тогда помощницы Эржебет принялись обманом завлекать в Чейте девушек из дальних краев, куда молва о жутких деяниях «кровавой графини» еще не докатилась. Многие из девушек пропали бесследно.

Со временем графиня «переключилась» на девиц из знатных семей. Она посчитала, что их кровь благороднее крови простых служанок и больше подходит для ее целей.

Рассказывают, что однажды на пиру Эржебет заперла двери и перебила всех своих фрейлин - более 60 человек - а затем разделась и выкупалась в ванне, наполненной их кровью. Но здесь она проявляла осторожность и выбирала только бедных девушек, хоть и дворянского рода, брала к себе в дом, обещая дать им приданое. Истинные причины их смерти тщательно замаскировывались.

Область Румынии под названием Трансильвания известна всем увлекающимся древними легендами. Именно там, как многие думают, жил прототип самого известного вампира графа Дракулы - Влад Цепеш. Да и сам граф во всех существующих литературных произведениях и фильмах имел в своём распоряжении поместье, находившееся непосредственно в Трансильвании. Но не только «вампирскими» историями известна эта местность. В 1560 году в одном из замков Трансильвании появилась на свет женщина, которая впоследствии прославилась невероятной жестокостью и огромным количеством убийств, так называемая кровавая графиня - Елизавета Батори.

Семья Елизаветы не отличалась высокими моральными принципами, как впрочем, и многие аристократы того времени. Повсюду царили разврат и жестокость. К тому же в роду Батори были душевнобольные, колдуны и распутники. Если добавить к этому общую обстановку в стране - кровавые распри, ожесточенные войны, в ходе которых жертв сажали на кол или варили живьем в котлах, то можно вообразить, чему научил девочку окружающий мир. С самых юных лет Елизавета проявляла жестокость - она впадала в ярость по любому поводу и могла кнутом избивать до полусмерти служанок.

Поскольку девочка была предоставлена самой себе, неудивительной стала её беременность от лакея в 14-летнем возрасте. Родители, узнав об этом, решили избавиться от ребёнка, а саму Елизавету поспешили выдать замуж. Мужем её стал граф Ференц Надашди.Они поселились в Чахтицком замке в Словакии, который принадлежал семейству Батори. Кстати, именно от названия этого замка и происходит ещё одно прозвище, которым впоследствии окрестили Елизавету - Чахтицкая пани. Именно с этим местом и связана самая ужасающая часть биографии графини.

Семейную жизнь молодой четы можно было назвать скучной. Несмотря на то, что муж Елизаветы бывал дома нечасто, она родила ему троих детей, однако, как было принято в то время, воспитанием наследников занималась прислуга. Елизавету же больше волновала её природная красота, которую она всеми силами стремилась оберегать. С внешностью графине действительно повезло - у неё была поразительно белая кожа, длинные густые волосы и отличная фигура даже к тому моменту, когда возраст её приближался к сорока годам. Не повезло ей с характером. Та жестокость, что проснулась в ней ещё в раннем детстве, во взрослом возрасте превратилась в настоящую патологию. За любые, даже самые мелкие провинности Елизавета жестоко наказывала служанок. Зимой она заставляла их прислуживать в обнаженном виде, после чего обливала холодной водой и оставляла на морозе, вгоняла под ногти провинившимся девушкам иголки, а иногда и отрубала пальцы, могла обжечь раскаленным утюгом за плохо выглаженное платье, а за кражу - положить в руку раскаленную монету. Но и эти жестокости меркли по сравнению с тем, что начала творить графиня в то время, когда её красота начала увядать…

В 1604 году её муж умер от лихорадки, Елизавета осталась одна. В тот момент её больше всего занимал вопрос, как вернуть уходящую молодость. Однажды (если верить легенде), когда она во время очередного приступа ярости ударила по лицу служанку, кровь из разбитого носа попала графине на кожу, и Елизавете показалось, что кожа в этом месте стала лучше выглядеть. После этого она позвала к себе в замок местную ведьму и спросила у неё о секрете молодости. Старуха посоветовала графине принимать ванны из крови юных девственниц. Для Елизаветы не составило труда последовать столь странному даже по меркам той эпохи совету.

Так началось кровавое десятилетие. Графиня окружила себя верными и такими же жестокими, как она сама, помощниками, которые по её приказу заманивали со всей округи, а также из дальних деревень, молодых невинных девушек якобы на службу в замок. Самых красивых девиц отправляли на смерть сразу же, прочих временно оставляли в статусе прислуги. Кровавая бойня происходила в подвалах замка. Девушек в буквальном смысле разрывали на части, снимали с них кожу, и даже сама графиня, в порыве кровавого экстаза, отрывала зубами куски мяса с тела своих жертв (по крайней мере, об этом свидетельствовали позднее на допросах соучастники преступлений Батори). В финале жертвам перерезали артерии, кровь из которых спускали в ванную, в которой купалась Елизавета, уверенная в том, что эти процедуры останавливают процесс старения и делают её ещё прекраснее. Трупы же убитых сначала хоронили, как положено, но, когда населению показалось подозрительным, что служанки умирают не по одной, а по двое, трое и даже по десять-двенадцать сразу, Елизавета приняла решение расчленять тела и закапывать их в лесу.

Через какое-то время после первых убийств, Елизавета с ужасом обнаружила новые морщины, и потребовала вновь позвать к себе ту старую колдунью, которая когда-то посоветовала ей кровавые ванны как панацею от старения. Ведьма, когда её притащили в замок, заявила, что процедуры не принесли желаемого результата, поскольку графиня принимала ванны из крови простолюдинок, а следует использовать кровь знатных особ.

Так началась вторая волна массовых убийств. Сообщники Елизаветы заманили в замок двадцать молодых девиц из знатных семей под предлогом развлечения графини, и уже спустя пару недель ни одной из этих девушек не было в числе живых. Кстати, и самый процесс убийств стал более технологичен - по заказу графини из Пресбурга в замок был доставлен пыточный агрегат под названием «железная дева», представляющий собой полую фигуру из двух оснащенных острыми длинными шипами частей, внутрь которой запиралась жертва. Фигуру поднимали, и кровь девушки потоками сливалась в приготовленные для этого тазы.

Жестокость графини не знала пределов. Свои кровавые безумства она стала совершать не только в Чахтицком замке, но и в других родовых поместьях. Попадавшим в замок крестьянкам она выбивала зубы, ломала кости, обливала их кипящим маслом, отрезала им уши, носы, губы и заставляла после этого их съедать. Елизавета не могла прожить без убийств и нескольких дней. Удивительно, что этот кошмар продолжался целое десятилетие.

Конец кровавой истории положила случайность. Елизавете срочно понадобились деньги, и она заложила одно из родовых поместий. Один из приближенных к семье - опекун сына графини - пожаловался на растрату семейного имущества родне Елизаветы. По этому поводу собрался семейный совет, на котором присутствовал родственник по имени Дьёрдь Турзо, который уже был наслышан о бесчинствах графини от местного священника. Сначала он хотел замять дело, однако после того, как Елизавета прислала ему пирог, и он, почувствовав неладное, отдал его собаке, а та после угощения сдохла, Турзо дал делу ход. Он опросил людей из деревни, а также родню, которая бывала в замке графини, и узнал много шокирующих фактов. Однако требовалось поймать убийцу на деле.

Долго ждать не пришлось. Елизавета, хотя и понимала, что над ней сгущаются тучи, не смогла сдержаться и учинила кровавую расправу над служанкой, оказавшейся воровкой сахара, - избила её плетью, и железными палками, а после затолкала несчастной в рот раскаленный утюг. Утром следующего дня на пороге замка появился Турзо в сопровождении солдат. Тут-то они и обнаружили труп девушки, орудия пыток, тазы с засохшей кровью, а также рукописный дневник Елизаветы, в котором она описывала подробности всех своих кровавых расправ. Список жертв оказался огромен, в нём значилось 610 имён, однако говорят, что на счету Чахтицкой пани на самом деле 650 жизней.

Елизавета пыталась сбежать, однако её поймали ещё в дороге. При ней был обнаружен чемодан, в котором находились орудия пыток - по всей видимости, без крови графиня уже просто не могла обходиться. Турзо приговорил Кровавую графиню к пожизненному заточению в собственном замке, сообщников же её казнили. В 1611 году каменщики заложили двери и окна комнаты, в которой содержалась графиня, камнями, оставив только маленькую щель для подачи еды. И, в полной темноте, питаясь только водой и хлебом, самая жестокая в истории женщина - серийная убийца прожила три года. Умерла Елизавета Батори в 1614 году, похоронили её рядом с телами её жертв, у стен замка.

Говорят, что до сих пор по ночам со стороны замка доносятся странные стоны, от которых у тех, кто живет неподалеку, кровь стынет в жилах….

Существует одна концовка, состоящая , по сути, из двух частей и небольшого эпилога . Поскольку в Урусе живут три племени, то для доминирования винджы придется племенам Изила и Удам кануть влету. Но, почти… и не совсем.

Ниже мы подробно рассмотрим весь финал , но эпилог про сына Улла (после титров) вполне может намекать или на продолжение игры в виде полноценного проекта, или DLC. Выполнять задания финала можно в любой последовательности.

Родина Удам

Вождь племени Удам очень сильный боец и вам следует хорошо подготовиться к сражению с ним. Также нужно получить возможность создавать противоядие, что поможет вам от ядовитых испарений в пещере. Прокачайте как можно больше навыков боя и можете приступать к заданию.

Пересеките каньоны удам.

После выхода из пещер с гнилостными испарениями лучшим будет, если в качестве прирученного животного будет сильный и ловкий зверь. Вам предстоит убить множество врагов, но удобней будет сделать оное, не привлекая внимания к себе. Используйте сову для разведки и бомбы для нанесения ударов с воздуха. Достаточно длительное действо, противников много.

Добраться до сигнального костра и захватить его.

Из видения Таккар узнал, что удам бояться пламени, а значит, захват костра винджа очень сильно повлияет на них. Следуйте до маркера, по пути убивая все новых и новых удам. После чего потребуется разжечь оный костер, установив тем самым контроль над ним.

Добраться до пещеры Улла и убить вождя.

Теперь пришел черед разобраться и с самим вождем. На пути вновь придется убивать удам. Улла же вы найдёте глубоко в пещере.

Во время сражения с ним старайтесь использоваться осколки льда, что свисают с потолка пещеры. Они будут ранить и оглушать Улла. В целом убить его не сложно, но здоровья у него как раз очень много.

В предсмертной речи Улл передаст Таккару ребенка своего племени и попросит защитить его и сберечь. Это завершит задание. Таккар затем приведет детей (малыша и ребенка постарше) в свое племя, пообщается со своими собратьями.

Родина Изила

Разрушить Храм Изила можно только благодаря силе Мамонта, маске Крати, которую в ходе сюжета уже должен быть выкрасть Таккар для Тинсея. Разблокируйте большее количество навыков и отправляйтесь после сна на юго-восток карты к территории Батари.

Оседлайте мамонта и прорвитесь в ворота.

Здесь вы можете или действительно использовать мамонта или же саблезуба Кровавый Клык. Но перед тем как попадете внутрь, используйте сову для разведки и бомбардировки врагов. Затем прорвитесь внутрь и освободите пленного винджа. Он сможет поддержать Таккара в атаке на Храм Батари.

Затем освобождайте других винджа, что присоединяться к сражению. Имейте в виду, что все пленники будут под охраной. Всего три точки: алтарь Сухли, тренировочная площадка и деревня Изила.

Встретиться с винджа у Храма и сдержать натиск стражей изила.

Здесь задача Таккраа сдержать воинов изила в то время, пока освобожденные винджа «соорудят» мост к Храму (из обелиска).

Атака Храма и смерть Батари

Сражение в Храме не будет представлять особой сложности, ибо Таккар наденет маску Крати , а потому изила вместо того, чтобы нападать, будут в страхе разбегаться от нег о. Вам останется их просто легко убить или просто отпустить… пусть бегут.

Батари нападет неожиданно при выходе из пещеры, сорвёт маску и убежит в костру. После того, как она вызовет подкрепление, освободите животное с левой стороны (лицом к костру), который сможет отвлечь противника. Затем возвращайтесь к четырем жаровням и костру и продолжайте издалека расстреливать Батари.

Одними из самых известных монстров можно смело назвать вампиров. О них знают и взрослые и дети, о них сложено множество мифов и легенд, они являются персонажами сотен книг и фильмов. Первым, кого вспоминают, заговорив о вампирах, был и будет трансильванский князь Влад Цепеш, вошедший в историю под именем графа Дракулы. Но не менее известна и другая любительница кровавых оргий - Эржебет Батори, жившая, к слову, неподалеку. В 1729 году монах-иезуит случайно наткнулся в будапештском архиве на документ столетней давности, который из-за своего жуткого содержания был забыт и глубоко погребен под другими бумагами. Это были судебные материалы по делу графини Батори, которая учиняла кровавые расправы над десятками и сотнями молодых девушек, веря в то, что кровь убитых поможет ей сохранит молодость и красоту. С тех пор история Эржебет стала интересовать многих. Ее преступления, безусловно, ужасны, и до сих пор никто не может ответить, кем же на самом деле было чудовище из Чахтиц - вампиром, ведьмой или демоном в женском обличье, закоренелой садисткой или несчастной сумасшедшей.

Страшная правда

Считается, что причины, превратившие Эржебет из очаровательной девочки в кровавую фурию, кроются в ее детстве. Род Батори выделялся своей знатностью, богатством, отвагой и невероятной заносчивостью. Представители этого семейства так кичились своими заслугами и происхождением, что считали ниже своего достоинства породниться с другими семьями, в результате чего женились на родственницах. И это кровосмешение вызывало у представителей упомянутой фамилии самые разные отклонения.

Следует отметить, что в семье Эржебет во все времена хватало крутых нравом и жестоких людей со странностями и отклонениями в психике.

Одним из самых известных представителей семейства была тетка Эржебет по отцовской линии - Клара Батори. Эта женщина пережила четверых мужей, и поговаривали даже, что именно она помогла уйти из жизни как минимум двоим из них. Достоверно известно, что она задушила своего второго супруга в его собственной постели.

Дядя Эржебет по имени Габор был одержим злыми духами: нередко на глазах у гостей или слуг падал на землю и катался там, скрежеща зубами, а порой бросался на окружающих и рвал их ногтями и зубами, как дикий зверь.

Кузен графини, король Трансильвании Шомльо, исключительно жестокий и жадный человек, прославился еще и инцестом с родной сестрой Анной, отвечавшей ему взаимностью.

Но никому из них не удалось превзойти в изощренности графиню Эржебет.

Дьерд Батори и Анна Батори, для которой этот брак был уже третьим по счету, приходились друг другу дальними родственниками. Анна родила мужу трех дочерей. Первой в 1560 году на свет появилась Эржебет. И, несмотря на то, что ее мать была для своего времени очень образованной и удивительно умной женщиной и могла часами читать Библию и «Историю Венгрии» на латыни, а ее младшие сестры Жофия и Клара не проявляли никакой склонности к насилию, старшая дочь уже в детстве разительно от них отличалась. Юная дворянка росла болезненной и неуравновешенной, постоянно испытывала приступы ярости. Никто не мог обуздать дикарку, способную избивать кнутом до полусмерти служанок за малейшую провинность. Неудивительно, что, когда умер отец девочки, Анна Батори предпочла как можно скорее выдать совсем отбившуюся от рук дочь замуж. Ходили даже слухи, что для столь раннего брака была и еще одна причина - связь юной дворянки с одним из лакеев. Так или иначе, уже в 11 лет Эржебет была обручена с Ференцем Надашдем, имевшим в то время почетный титул смотрителя императорских конюшен. Будущий супруг увез невесту в одно из своих поместий, где поручил ее заботам своей старшей родственницы Оршоли Надашд. И только три года спустя граф Ференц и молодая графиня Батори стали законными супругами.

Молодая чета поселилась в Чахтицком замке в Словакии. Замок этот в ту пору был еще собственностью императора, но в 1602-м Надашд выкупил его и подарил супруге. Кстати, именно от названия этого мрачного места происходит еще два прозвища Эржебет - Чахтицкая пани или чудовище из Чахтиц. Именно с ним связана самая ужасающая часть биографии графини Батори. Стали ли тому причиной частые отлучки супруга, который после назначения командующим венгерскими войсками в войне против турок бывал дома лишь изредка, постоянно пропадая в военных походах? Или все более жестокие вспышки гнева вызывала банальная скука? А может, так проявлялась наследственная психическая болезнь? Так или иначе, вскоре после свадьбы Эржебет взяла на себя все дела по управлению делами замка Чахтицы. Она исправно рожала мужу детей и произвела на свет Анну, Екатерину, Миклоша, Урсулу и Павла, но воспитывать их сама не пожелала, передав на попечение нянек и учителей. Удовольствие она находила только в изощренных наказаниях прислуги, состоявшей, в основном, из незамужних девушек. За любые, даже самые мелкие провинности Эржебет жестоко карала. Зимой она заставляла нерадивых девиц прислуживать в обнаженном виде, после чего обливала их ледяной водой и оставляла на морозе; вгоняла провинившимся швеям под ногти иголки, а иногда даже приказывала отрубить им пальцы; могла обжечь горничную раскаленным утюгом за плохо выглаженное платье, а за малейшую кражу - положить укравшему в ладонь раскаленную докрасна монету или ключ. Судя по приходским хроникам замка, составленным местным священником, уже в ту пору в замке Чахтицы довольно часто умирали нанятые в услужение девушки. Но до настоящих злодеяний было еще далеко.

В 1604 году умер от лихорадки муж Эржебет, и графиня осталась одна. Предоставленная сама себе, она сменила несколько любовников и даже любовниц. Говорят, одной из них была даже родня тетка графини. Но в любви она не нашла утешения. Напротив, меняя молодых любовников, Эржбет все яснее осознавала, что молодость уходит. Судя по портретам и свидетельствам современников, она была невероятно прекрасна: благородное лицо с холодными правильными чертами, большие черные глаза, поразительно белая кожа, длинные густые волосы и прекрасная фигура. Но со временем даже такая красота стала угасать. А первая морщина стала для Эржебет настоящей трагедией.

В поисках секрета вечной молодости графиня решила прибегнуть к колдовству. С детства она увлекалась разговорами о чудесах и мистике, читала книги по черной магии и верила в силу описанных там обрядов. Даже в своих письмах к мужу, пока тот был еще жив, она нередко рекомендовала тому побеждать врагов не силой оружия, а прибегая к магическим уловкам: «Поймайте черную курицу и бейте до смерти белым тростником. Возьмите ее кровь и намажьте немного на вашего врага. Если не имеете никакой возможности намазать это на его тело, получите один из предметов его одежды и намажьте на него». Но все же Эржебет понадобился опытный наставник в вопросах поиска эликсира вечной юности. Так в Чахтицком замке посвилась местная ведьма Дарвуля, которую доставили туда по приказу графини. Рецепт колдуньи был прост, хоть и ужасен даже по меркам того нелегкого времени. Старуха посоветовала графине пить кровь, подобно вампирам, чтобы забрать себе молодость убитых девушек, и принимать ванны из крови девственниц, чтобы сохранить уходящую красоту. Красота для Эржебет была превыше всего, а ее жестокость не знала границ, так что она последовала столь жуткому совету. К тому же Батори вспомнила, что подобными рецептами, как гласила молва, уже пользовались знаменитые личности вроде Лукреции Борджиа или папы Сикста V.

Согласно одной из легенд о кровавой графине, Эржебет узнала о чудодейственных свойствах девичьей крови совершенно случайно. Однажды молодая служанка расчесывала госпоже волосы и случайно больно дернула ее за прядь. Графиня, придя в ярость, ударила девушку по лицу, а у той из носа пошла кровь. Несколько капель попали на руки Эржебет, и когда та попыталась их вытереть, ей показалось, что ее кожа стала лучше выглядеть, а руки стали мягче и нежнее. Вот тогда-то графиня и задумалась о том, что купание в крови невинных девушек поможет ей сохранить уходящую молодость и увядающую красоту.

Другая легенда гласит, что графиня Батори впервые задумалась о сохранении своей молодости во время конной прогулки с очередным молодым любовником по имени Ладислав Бенде. По дороге домой она увидела у дороги уродливую старую нищенку. Эржебет, рассмеявшись, спросила у своего кавалера: «Что бы вы сказали, если бы я попросила вас заключить в объятия эту старую каргу»? Тот, разумеется, ответил, что он пережил бы не самые приятные мгновения своей жизни. Между тем старуха, услышав это, зло бросила вслед проехавшей мимо Эржебет: «Графиня, помяни мое слово: пройдет совсем немного времени, и ты станешь в точности такой же, как я!» Ужаснувшись этой мысли, Эржебет решила любой ценой отогнать от себя призраки старости и увядания.

Так, выбрав в помощники двух служанок - Илону Йо и Дорку Сентеш - и шута, злобного и ненавидящего все живое и красивое горбуна Фицко, графиня велела собирать в замок девиц из окрестных селений, исчезновения которых не обратили бы на себя внимание властей и не были чреваты последствиями. Поначалу заманивать девиц якобы на службу в замок было довольно легко: бедные и запуганные крестьяне охотно отдавали своих дочерей, надеясь, что в графском замке им будет лучше и сытнее, чем в отчем доме. К тому же за девушек неплохо платили серебром, одеждой и съестными припасами. Главным в этой охоте на девиц был шут, который с легкостью выискивал дома, где подрастали дочери. А потом в дело вступали Илона и Дорка, уговаривая отправить девушек в услужение к графине.

Когда девушек доставляли в Чахтицы, к ним выходила сама Эржебет. Она лично выбирала самых красивых и сразу же отправляла их в подвалы, а остальных посылала работать. Вскоре красавицы, отправленные в замок, стали пропадать неизвестно куда, а на опушке леса начали находить свежие могилы. Захоронения появлялись и по 3, и по 12 сразу, а объясняли внезапную смерть молодых и здоровых девушек обычным мором. На смену умершим привозили новых служанок, но через некоторое время и те куда-то исчезали. Вскоре местные крестьяне, почуяв неладное, перестали верить графине и ее слугам, и тем пришлось искать новых жертв в дальних деревнях. Новые и новые пропажи Дора Сентеш объясняла жителям Чахтиц тем, что крестьянки оказались полными неумехами и были отправлены обратно по домам. Или тем, что новенькие разгневали госпожу и, испугавшись наказания, убежали.

А между тем в подвалах замка происходила кровавая бойня. Отобранных девиц уводили в подземелья, где все уже было готово для жестокой расправы. Илона и Дорка начинали бить несчастных, колоть их иглами и рвать им кожу щипцами. Безучастная поначалу к происходящему, со временем Эржебет и сама вошла во вкус. Постепенно графиня становилась все более кровожадной - она не только начала собственноручно убивать девушек, но и делала это с особой жестокостью, мучая и пытая красавиц перед смертью. Несчастных разрывали на части, резали ножами и ножницами, с них снимали кожу, а сама графиня в исступлении впивалась в них зубами и пила кровь, доводя себя до изнеможения и обмороков. Под конец, когда девушки уже не могли стоять, им перерезали артерии и сливали кровь до капли в дубовую ванну, в которой потом омывалась Эржебет. Все эти подробности графиня скрупулезно заносила в свой дневник, который стал одним из доказательств ее вины, когда дело дошло до суда.

Когда обычные пытки и истязания наскучили Эржебет, она начала искать более изощренные способы мучить девушек в подвалах Чахтицкого замка. Так она заказала в Пресбурге новейшее чудо пыточной техники - «железную деву». Это была полая фигура в человеческий рост, утыканная изнутри длинными острыми шипами. Очередную жертву запирали внутри и поднимали повыше, чтобы кровь стекала прямо в ванну, а сидящая внизу графиня Батори могла наслаждаться видом льющихся сверху красных потоков.

Трупы убитых поначалу хоронили как положено. Священнику, отпевавшему замученных девушек, Эржебет велела не вмешиваться. За это она ежегодно жертвовала церкви 8 золотых флоринов, 40 центнеров кукурузы и 10 огромных кувшинов вина. Но когда жертв стало слишком много, графиня приказала Дорке Сентеш тайно закапывать тела в лесу, сбрасывать в ямы для хранения зерна или замуровывать в ниши фундамента замка.

Вскоре мания убийства стала так велика, что Эржебет не могла обойтись без пыток и недели. Кровавые безумства стали совершаться не только в Чахтицком замке, но и в других ее поместьях. И даже по дороге из одного имения в другое, в каретах и паланкинах, графиня продолжала истязать служанок, умываясь их кровью. Как только Эржебет приезжала в новое место, она перво-наперво искала подходящее помещение для «развлечений». Это не осталось незамеченным, и вскоре повсеместно распространились слухи о жестокости графини Батори.

Но время шло, а графиня продолжала пусть и медленно, но стареть. Кровавые ванны, поначалу, казалось бы, помогавшие Эржебет сохранять красоту, перестали действовать. В гневе графиня велела притащить в замок колдунью Дарвулю и пригрозила ведьме сделать с ней то же самое, что по ее совету делала с невинными девушками. Ведьма же заявила, что процедуры не принесли желаемого результата лишь потому, что графиня принимала ванны из крови холопок и простолюдинок, а следовало бы использовать кровь молодых дворянок. Что ж, сказано - сделано. Еще несколькими смертями Батори было уже не напугать.

Агенты Эржебет уговорили двадцать девушек из семей бедных дворян поселиться в Чахтицах, где они смогли бы жить в достатке, развлекать пожилую графиню и читать ей на ночь. К тому же им обещали дать должное образование, обучить этикету, выделить каждой из них небольшое приданное, а может быть, даже найти хорошую партию. А уже через две недели никого из этих девушек не было в живых. Но к ужасу графини, и их кровь не помогла ей стать моложе. Не заметив результата, Эржебет впала в ярость, а ведьма Дарвуля, представив, каким мукам ее подвергнет безумная графиня, умерла от страха при виде пришедших за ней стражников.

Если верить легендам о Чахтицкой пани, ванны из человеческой крови стали далеко не первым шагом на ее пути к омоложению и сохранению красоты. Поначалу графиня купалась в молоке ослиц по рецепту римской Поппеи. Позже последовали купания в телячьей крови и притирания из овечьего жира. А исходивший от нее запах скотобойни графиня умело скрывала при помощи турецкого жасминового и розового масла, которое в больших количествах присылал ей из Трансильвании ее брат Сигизмунд.

Но кровавое безумие Эржебет только набирало силы. Она уже не могла остановиться, и даже понимая, что вернуть ушедшую молодость не удастся, продолжала мучить, истязать и убивать. Она поливала крестьянок кипящим маслом, ломала им кости, отрезала губы и уши, жгла каленым железом; летом ее излюбленным развлечением было сажать связанных девушек на муравейник, а зимой - обливать водой на морозе, пока те не превращались в ледяные статуи.

Казалось бы, странно, что за 10 лет никто не заинтересовался исчезновениями девушек в окрестностях замка Чахтицы. Но на самом деле ничего удивительного в этом нет. Наверняка, многие знали о пропажах, но подозревали лишь, что графиня Батори тайно приторговывает живым товаром, продавая молодых христианок ко двору турецкого паши. А поскольку таким промыслом втайне занимались многие дворяне и помещики, на это просто закрывали глаза. До тех пор, пока не раскрылась страшная правда.

Конец ужасающим преступлениям Эржебет Батори положила банальная случайность. Графине срочно понадобились деньги, и она не придумала ничего лучше, чем заложить одно из родовых поместий за две тысячи дукатов. Опекун ее сына - Имре Медьери - поднял скандал, обвиняя Эржбет в растрате семейного имущества, так что пришлось собирать семейный совет в Пресбурге. Туда же явился и родственник графини по имени Дьердь Турзо. Он был наслышан о бесчинствах Эржебет от местного священника, которому долгое время приходилось отпевать жертв кровавой графини. Поначалу Турзо хотел уладить все по-семейному - миром, и Эржебет, казалось, пошла навстречу и даже прислала родичу пирог. Почуяв неладное, дворянин скормил пирог своей гончей, и та тут же умерла в судорогах. Неудивительно, что разгневанный магнат заручился поддержкой короля и начал расследование преступлений родственницы. Для начала он опросил родных Эржебет и ее крестьян, и узнал немало нового и пугающего. Так, зять графини Миклош Зриньи рассказал, что однажды, когда он гостил у тещи, его собака вырыла в саду отрубленную девичью руку. Холопы рассказывали истории, одну страшнее другой, о вампирах, живущих в Чахтицком замке. А дочери обвиняемой лишь повторяли: «Простите маму, она просто не в себе».

Однако требовалось поймать убийцу с поличным.

И долго ждать не пришлось. Эржебет, даже понимая, что за ней следят денно и нощно, не смогла сдержать себя и учинила жестокую расправу над юной служанкой Дорицей, которая воровала на кухне сахар. Графиня собственноручно избила несчастную плетью и железным прутом, а после затолкала ей в рот раскаленный утюг. Девушка умерла в муках, но злоба Батори только набрала силы. Дорка и Илона привели к госпоже еще двух служанок - и только избив их до полусмерти, графиня, наконец, успокоилась. А утром следующего дня в замке появился Турзо со своими солдатами. В одной из комнат они нашли мертвую Дорицу и двух других девушек, еще подававших признаки жизни. Времена стояли жестокие, но увиденное привело Дьердя и дознавателей в ужас. В подвалах их ждали тазы с высохшей кровью, клетки для пленниц, орудия пыток и «железная дева». В подземельях ощущался густой запах крови, следы которой были везде - на полу, на стенах, скамьях и столах. Оставшиеся в живых, скованные цепями пленницы в один голос говорили, что им регулярно делали кровопускания, и графиня пила их еще теплую кровь, а иногда даже принимала кровавые ванны.

Эржебет пыталась сбежать, но ее перехватили в дороге. При ней был сундучок, в котором она пыталась увезти с собой некоторые орудия пыток, будучи, видимо, не в состоянии расстаться с любимыми «игрушками», и свой дневник, в котором она подробно описывала кровавые расправы. Список жертв оказался огромен. Правда, имен большинства несчастных графиня не помнила или просто-напросто не знала, записывая их как «№ 169, маленького роста» или «№ 302, с черными волосами». Всего в списке было 610 девушек, но считается, что на счету у чудовища и Чахтиц было к тому времени уже больше 650 жизней.

Суд над Эржебет и ее приспешниками начался 2 января 1611 года, а уже 7 января огласили приговор. Согласно ему Илону и Дорку заживо сожгли на костре, предварительно вырвав им клещами пальцы на руках; горбуну Фицко отрубили голову, а потом бросили его тело в тот же костер. Учитывая знатность графини Эржебет Батори и ее родство с королем Стефаном Баторием, ей сохранили жизнь. Турзо своей властью приговорил кровавую графиню к пожизненному заточению в ее собственном замке, в тех подземельях, где она причинила столько боли и страданий невинным девушкам. Каменщики заложили двери и окна комнаты, в которой содержалась графиня, камнями, оставив только щель для еды. Так, в кромешной темноте, питаясь только хлебом и водой, не жалуясь и ничего не прося, Эржебет прожила еще три года. Умерла она 21 августа 1614-го и была похоронена среди своих безымянных жертв у стен замка.

Говорят, что за совершенные грехи, а также из-за того, что графиня умерла, не видя света и без покаяния, она так и не смогла упокоиться с миром, став настоящим вампиром. Кровавая графиня все так же блуждает у Чахтицкого замка, а по ночам оттуда доносятся стоны, от которых кровь стынет в жилах.

Кровавая графиня умудрилась не только прославиться на века и создать сюжеты для множества романов и фильмов, но даже попасть в Книгу рекордов Гиннесса. По подсчетам исследователей, количество жертв Эржебет превышало 650, и, хотя у этой цифры нет никаких доподлинных обоснований, ее вполне хватило, чтобы графиню признали одним из самых массовых серийных убийц в истории. Звание самого кровавого маньяка всех времен графиня «делит» с членом индийской секты Таги Бехрамом, корейским полицейским By Бом Коном, мексиканским бандитом Теофило Рохасом и серийным убийцей Педро Лопесом.

От истории к легенде

Как же появилась легенда о том, что в замке Чахтицы обитает страшный вампир? Ответ прост: это самое очевидное объяснение, которое смогли найти окрестные крестьяне, когда обнаружили первые истерзанные и обескровленные тела жертв кровавой графини. А уже потом, узнав, кто всему виной, они решили, что вампиром является не кто иной, как их госпожа Эржебет. Была ли Эржебет наследницей графа Дракулы? Что ж, если считать вампиром любого, кто пьет кровь, такое вполне возможно, а по уверениям свидетелей и согласно ее собственному дневнику, кровь своих жертв Батори пила с удовольствием. Но вряд ли она действительно была мифологическим монстром - ведь ни свет, ни распятие не причиняли ей вреда. Скорее всего, Чахтицкая пани была сумасшедшей садисткой или же искренне верила в темную магию.

Но существует и другая версия возникновения легенды о кровавой графине Батори. Согласно ей, графиня, может быть, и отличалась крутостью нрава и даже жестокостью, но вовсе не была серийной убийцей. Приверженцы этой гипотезы считают, что Эржебет подверглась гонениям как глава венгерских протестантов, а обвинения и улики против нее были сфабрикованы. Исследователи, считающие графиню лишь жертвой обстоятельств, обращают внимание и на недостаток достоверных улик, и на скоротечность судебного процесса, ведь все доказательства кровавых деяний Эржебет видел только заинтересованный в деле Дьердь Турзо и его люди, а слуги графини давали свои показания под пытками.

К сожалению, за давностью лет выяснить доподлинно, была ли графиня жестокой убийцей или невинной жертвой, не представляется возможным. Известно лишь одно: в легендах и историях Эржебет Батори навсегда останется кровавым чудовищем из Чахтиц.

Оставьте комментарий

Ваш комментарий будет показан на странице после утверждения модератором.

(Портрет вампира на Фоне венгерской истории)

Из книги Николаева К. Вампиры и оборотни

1

В 1729 году один ученый монах-иезуит случайно наткнулся в будапештском архиве на странный документ, который из-за своего жуткого содержания пролежал погребенным под другими бумагами еще целый век. То были судебные материалы по делу графини Эржебет Батори, которая уверовала в то, что кровь убитых ею молоденьких девушек сохранит ее молодость и красоту. Чудовище из Чейте — так назвали ее местные жители — стало женским вариантом насильника и садиста Жиля де Рэ, Синей Бороды, перед которым она, кстати, преклонялась. В чем была причина кровавых оргий этой женщины? Было ли это одним из проявлений вампиризма или садизма? А может быть, целого комплекса патологических свойств ее натуры? Специалистам еще предстоит ответить на эти вопросы, ведь до сих пор о деяниях Кровавой Графини было известно ничтожно мало.
Отечественному читателю впервые предстоит познакомиться с этим расследованием.

Это произошло во времена, когда люди верили в волшебную силу потенциллы, когда на городских рынках и в магазинах можно было купить мандрагору, выкопанную на рассвете из-под ног повешенного. В ту эпоху никого особо не заботили случаи исчезновения детей и юных девушек: с такого рода происшествиями лучше было не иметь дела. Что происходило с их сердцами, с их кровью? Может, из них приготовляли приворотное зелье или использовали при получении золота? Что случалось с исчезнувшими людьми в Венгрии, возможно, самой отсталой стране феодальной Европы, обреченной на длительную войну с могущественной Османской империей?
Странствующему художнику довелось запечатлеть Эржебет Батори, графиню Надашди в расцвете ее красоты. Кто был этот безымянный живописец? Итальянец? Фламандец? В чьих мастерских обучался он прежде того, как начал бродить от замка к замку и писать свои грубые портреты? От него осталось только потемневшее от времени полотно с большой буквой «Е» в правом верхнем углу. Это инициал изображенной на картине женщины — Эржебет, составленный из трех волчьих клыков, крепящихся на помещенной вертикально челюстной кости. А чуть выше — орлиные крылья, скорее тяжело обвислые, нежели парящие. Вокруг монограммы свился в кольцо дракон — символ древнего дакийского рода Батори.
Окруженная грифонами, крыльями и волчьими клыками, как гордо держится во мраке полотна эта женщина!
Она была блондинкой, но только благодаря модному в ее время итальянскому изобретению — частому мытью головы пеплом и отваром фенхеля и ромашки, а затем — полосканию волос в настое венгерского шафрана. Именно так: и длинные темные локоны, которые слуги часами держали перед горящими свечами зимой и у залитого солнцем окна — летом, и лицо Эржебет, покрытое слоем кремов и мазей, стали светлыми.
В соответствии с модой, к тому времени уже устаревшей во Франции, ее убранные волосы едва видны на портрете: они скрыты под жемчужной диадемой. Этот жемчуг венецианцы привозили на своих судах из той самой Турции, которая оккупировала восточную и центральную часть Венгрии. Вся Европа в то время жила под знаком жемчуга: двор Валуа в Париже и многочисленные замки в провинции, строгий двор английской королевы Елизаветы, чьи воротники, рукава и перчатки были унизаны им, и даже двор Ивана Грозного.
По правде говоря, Эржебет Батори пришла в этот мир не вполне человеческим существом. Она больше напоминала дерево, камень или волка, чем человека. Может, сама судьба ее семьи позволила распуститься этому особому цветку? Была ли она просто дочерью своего времени, когда разум все еще продирался сквозь туман первобытной дикости? Определенно то, что между Эржебет и окружающим миром существовал некий вакуум наподобие мягкой обивки в камере умалишенного. Об этом говорят ее глаза на портрете: она хотела схватить, но не могла прикоснуться. Именно это желание бодрствовать, но не жить породило в ней вкус к крови, к чужой крови. Возможно, в этом была загадка, скрытая и для нее самой.
Тем не менее она не относилась к мечтателям. Такой дух всегда пробивает себе путь сквозь оболочку банальных условностей. Темное море жестокости поднимается из глубин души посредством тщеславия, множества мелочей, домашних ссор и семейных неурядиц. Эржебет, безусловно, заботило множество проблем: воспитание троих дочерей, жизнь бесчисленных родственников и сотни других. Это волновало ее куда больше, чем музыка, романтическая поэзия или снегири и жаворонки. Но если ее придворные музыканты-цыгане принимались играть свои дикие мелодии или же на охоте она вдруг чуяла запах медведя или лисицы, ее отреченность исчезала в тот же миг. Позднее она возвращалась к придворным танцам, которые, хотя и исполнялись в венгерской манере — достаточно быстро, все же оставались холодными и безжизненными, как засохшая ветвь плюща.
Хотя она была красива и в ее прекрасной фигуре не было никаких недостатков, ее взгляд ни в ком не вызывал мысли о любви. Она была вырвана из времени, как мандрагора — из земли. Семя, из которого она выросла, было столь же испорчено, как и семя повешенного, порождающее мандрагору.
Семья Батори была с древних времен известна как добром, так и злом. Два древнейших ее представителя, живших во времена, когда семья еще не получила своего имени (bathor означает «смелый»), братья Гут и Келед, родившиеся в замке Штауфен в Швабии, объединили племена даков, скакавших на своих быстрых лошадях с копьями, украшенными головами драконов и трепещущими на ветру лентами, и трубивших в рожки, сделанные из клюва аиста или орла. Согласно Венским хроникам, в 1036 году император Генрих III послал их во главе своих войск на помощь венгерскому королю Петеру. Семья, чьим родовым гнездом стала деревня Гут, прославилась во времена короля Шаломоша (XI век) и герцога Гезы (XI век). В последующие годы королевское покровительство уже не оставляло ее.
Позднее семья Батори разделилась на две ветви: одна часть обосновалась на востоке Венгрии — в Тран-сильвании, другая — на западе страны.
Петер Батори был каноником в Сатмаре на северо-востоке Венгрии, но его так и не посвятили в духовный сан, и он оставил церковь. Он стал основателем семьи Батори-Эчед. На склонах Карпатских гор до сих пор можно увидеть развалины древнего замка Батори. Долгое время в нем хранилась венгерская корона — корона святого Штефана с наклоненным крестом. Основателем западной ветви Батори-Шомльо, чьи земли находились у озера Балатон, был Йрханн Батори. Обеим семьям продолжали сопутствовать слава и удача: Штефан III и Штефан IV Большеногий были правителями Венгрии во времена Фердинанда I, первого короля Венгрии и Чехии (в 1526 — 1562 годах) из династии Габсбургов.
Эржебет Батори принадлежала к ветви Эчед: ее двоюродные братья Шомльо были королями Польши и Трансильвании. Все они без исключения были людьми испорченными, жестокими, распутными, темпераментными и отважными.
В древней стране даков все еще царила языческая религия. Эта земля отставала от остальной Европы в своем развитии по крайней мере на два века. В то время как на западе Венгрии одни лишь горы Надаш оставались незаселенными, здесь, в остальной части страны, правила таинственная богиня густых лесов Мнеллики. Потомки даков признавали только одного бога Иштена и его трех сыновей: дерево Иштена, траву Иштена и птицу Иштена. Именно к Иштену взывала заклинающая облака Эржебет. У суеверных жителей Карпат существовал и свой собственный дьявол — Ердег, которому прислуживали ведьмы, собаки и черные коты. И все, что происходило, объяснялось действиями духов природы и фей природных стихий: Делибаб — полуденной феи и матери видений, возлюбленной ветра; чудесных сестер Тюндер и феи водопадов, расчесывающей свои водяные волосы. Среди священных деревьев, дубов и каштанов по-прежнему исполнялись древние ритуалы поклонения солнцу и луне, рассвету и «черной кобыле» ночи.
Черная магия процветала здесь во все времена. Драконы, волки и вампиры, несмотря на изгнание епископами злых духов, населяли леса и являлись по первому зову колдунов.
Здесь, на востоке, в логове колдовства, в тени священной венгерской короны, и родилась Эржебет. В ней не было ничего от обычной женщины, в которой даже упоминание о демонах способно вызвать ужас. Демоны были уже в ней — в темных глубинах ее огромных черных глаз, в мертвенно-бледном от древнего яда лице. У нее был высокий гордый лоб, подвижный, как у змеи, язык. Безвольный изгиб ее подбородка, казалось, таил в еебе какой-то неведомый порок. Ее портрет мало что говорит о ней. В то время как обычно женская фигура на полотне стремится вперед, чтобы показать себя во всей красе тому, кто смотрит на нее, и рассказывает свою историю, скрытая во тьме Эржебет на портрете совершенно замкнута в себе — цветок, выросший на мистической почве. Кожа на ее нежных руках преувеличенно бела. Ее рук почти не видно, но ясно, что они очень длинны. На ее запястьях — золотые браслеты, чуть выше которых — широкие, по венгерской моде, рукава. Она затянута в высокий корсет, вышитый нитками жемчуга, одета в бархатную рубашку гранатового цвета, на фоне которой еще контрастнее выглядит белый передник — признак знатной женщины в ее стране.
Эржебет родилась в 1560 году в одном из замков, принадлежавших семье Эчед. Ее отец, Дьердь Батори, был одновременно союзником императора Священной Римской империи и короля Чехии и Венгрии Фердинанда I и его злейшего врага Заполи. Для ее матери Анны это был уже третий брак, от прежних у нее остались другие дети.
Анна Батори, дочь Иштвана Батори и Каталин Те-легди, приходилась сестрой польскому королю Штефану Батори. Она происходила из ветви Шомльо. Для своего времени получила неплохое образование и часто читала Библию и «Историю Венгрии» на латыни. Поскольку редкая девушка в ее времена умела читать и писать, можно сказать, что родители сделали из нее изысканную особу. Стоит упомянуть о том, что история Венгрии в то время была еще достаточно коротка и состояла из нескольких сказаний древних угров, прямых потомков Яфета, и легенд о минувших сражениях. В одной из них, к примеру, княгине Эмешу приснилось, что ей поклоняется ястреб и что целая плеяда великих королей выходит из ее чрева. Колыбелью венгерского народа была Скифия, страна ястреба Алмоша.
Семь герцогов, от которых произошли Батори, покинули эту землю во главе семи племен и выкупили Венгрию за белого коня.
На одежде королей семи племен были изображены луна и солнце — символы, которые можно увидеть и на гербе Эржебет. Они превратились в символы магических сил, управлявших ее жизнью.
Будущая мать Эржебет мало интересовалась оккультными материями. Ей были больше по душе мысли о замужестве и общественном положении. Естественно, охотников за ее рукой и сердцем было немало. Она выбрала Гашпара Драгфи за то, что он был «высок и красив собой».
Супруги счастливо жили в Эрдеде в провинции Сат-мар на северо-востоке Венгрии, рядом с Трансильва-нией. Они были убежденными протестантами, и их замок нередко служил домом пастору Андрашу Батизи. Значительную часть своего времени они посвящали обращению соседей в христианство, в большинстве своем крестьян, но не только их. Среди обращенных были и члены семьи, прежде всего — сводные братья и сестры Анны. Как и многие просвещенные люди того времени, супруги Батори основали в Трансильвании школу и пригласили в нее молодого учителя из Виттенберга.
У Анны Батори было двое сыновей — Янош и Дьердь. Ее первый муж умер в 1545 году. От него она унаследовала в том числе и замок Эрдед, который стал частью ее приданого, когда позднее она стала женой Дьердя Батори.
Молодая вдова плохо переносила одиночество; она вышла за Антала Другета из Гомонны, который также скоро сошел в могилу. Анна на этом не остановилась и в 1553 году вышла замуж за своего двоюродного брата из династии Эчед, Дьердя Батори, которому родила четверых детей: полоумного и жестокого Иштвана (мужа Фрузины Другет), Эржебет, Жофию, будущую жену Андраша Фигедьи, и Клару, которая вышла за Михаэ-лиша Кишварду.
Пословица «Яблоко от яблони недалеко падает» мало подходит к Эржебет. Ее сестры Жофия и Клара не отличались особой жестокостью, по крайней мере согласно понятиям той эпохи.
Отец Эржебет умер, когда девочке было всего десять. Несомненно, поэтому уже в 1571 году она была помолвлена с Ференцем Надашди: ее матери нужно было выдавать замуж еще двух дочерей.
Анна Батори благополучно дожила до глубокой старости и, помимо поучительного примера своей жизни, оставила своим безутешно скорбящим детям замки и имения, управляемые наилучшим образом.
Подагра была наследственной болезнью в этой семье. Сей факт мало кого удивит, если вспомнить, что люди того времени питались преимущественно мясом и дичью, приправленными изрядными порциями специй, и жили Батори в стране, где обычными напитками были превосходные крепкие вина. Другой наследственной болезнью была эпилепсия, известная в то время как «лихорадка мозга». Несмотря на то что, пытаясь победить болезнь, польский король и дядя Эржебет — Штефан Батори обращался и к колдунам, и к алхимикам, ему суждено было умереть в муках. Другой ее дядя — Иштван, который содействовал Габсбургам в их стремлении помешать коронации на венгерском троне Матиаша Корвина, был неграмотным, жестоким человеком и отъявленным лгуном. Будучи наместником в Трансильвании, он был изгнан со своего поста и сбежал, захватив с собой всю казну. Более того, он умудрился сделать так, что ему платили даже турки.
Еще один кузен Шомльо — король Трансильвании Габор также был исключительно жестоким и жадным. Смерть пришла к нему в горах от руки наемного убийцы. Его особым пороком была инцестуальная любовь к сестре Анне, отвечавшей ему взаимностью. Он оставил после себя двух дочерей, которые, как многие дети той эпохи, умерли соответственно в девять и двенадцать лет.
Другой дядя, тоже по имени Габор, который жил в Эчеде, был одержим злыми духами. Он нередко бросался на землю и катался по ней, скрежеща зубами.
Поведение распутного брата Эржебет Иштвана шокировало даже его видавших виды современников. Он был последним представителем ветви Батори-Эчед и умер, не оставив потомства.
Все упомянутые здесь люди были невероятно жестоки и в исполнении своих прихотей не останавливались ни перед чем.
Одним из самых известных членов семьи была тетка Эржебет по отцовской линии — Клара Батори, дочь Андраша IV, короля Трансильвании. Эта женщина пережила четверых мужей и под конец была признана «недостойной носить имя Батори». Поговаривали, что она по собственной инициативе избавилась, по крайней мере от двух мужей. Достоверно известно, что она задушила второго супруга в его собственной постели. Позднее она при довольно двусмысленных обстоятельствах вышла за дворянина Йохана Бетко, а затем — за Валентина Бенко из Пали. В конце концов увлеклась молодым любовником, которому подарила замок. Однако эта история закончилась трагично: их обоих схватили люди турецкого паши. Молодого любовника османы зажарили на вертеле, а Клару изнасиловал целый турецкий отряд, после чего ей, еще живой, перерезали горло. Естественно, из всех родственников именно эта тетка представляла для Эржебет наибольший интерес.
Сигизмунд Батори — король Трансильвании во времена султана Мухаммеда III и императора Рудольфа II (последняя треть XVI века), — еще один кузен Эржебет, был печально известен непоследовательностью и непостоянством своего характера, граничащими со слабоумием. Не вдаваясь в подробности его политических интриг, достаточно будет упомянуть о его отношениях со своей женой, австрийской принцессой Марией-Кристиной. Он женился на ней в 1595 году, чтобы закрепить свой альянс с габсбургской династией. Но скоро под тем предлогом, что жена холодна к нему и кричит во сне, когда нечаянно касается его, он публично потребовал расторжения брака. В стремлении достичь этой цели дошел до того, что объявил себя, возможно не без основания, импотентом, уверял, что каждую ночь ему являются призраки, которых его жена не замечает. В конце концов он заточил жену в Коваре, а сам отправился в Прагу, чтобы обсудить условия будущего развода с Рудольфом II. После долгих переговоров он вернулся к жене, однако через недолгое время бежал от нее в Польшу, после чего на него махнули рукой.
Его брат Андраш Батори, который в течение короткого времени был королем Трансильвании, погиб трагически. Его зарубили на горном перевале.. Затем израненную голову пришили к телу, а шею замотали белой материей. В таком виде его и выставили в церкви города Дьюлалехервара. На гравюре того времени можно видеть его бледное лицо с раной от боевого топора над левым глазом.
Эржебет росла очаровательной. Никто не мог устоять перед чарами молодой, бойкой красавицы. Перед ее потупленными глазами с длинными ресницами, перед ее щеками, линией ее рта. Где бы она ни появлялась, в ее силах было соблазнить и укротить любую жертву. Другие женщины были ничем в сравнении с ней — высокорожденной ведьмой и распутницей. Будь она весела, все могло бы обернуться по-другому, но веселой она никогда не была, да и говорила редко, все больше в вызывающей, саркастической манере. Что еще можно делать с женщиной ее типа, кроме как поклоняться ей — одевать ее в накрахмаленные рубашки и украшать жемчугами? Ни один любовник никогда не спешил на свидание с Эржебет. Только ведьмы и няньки, беззаветно преданные своему первобытному культу, несущему остальному человечеству одну лишь боль и беды.
Эржебет знала о своей власти — власти, данной ей магией, соками трав, человеческой кровью и Полярной звездой, власти, перед которой мужчины были бессильны. Лесные колдуны вырастили ее в мире, не имевшем ничего общего с миром других людей. Настало время — и она почувствовала необходимость в жертве. Ее мысли обратились к юным девушкам: «Их кровь больше не принесет им счастья. Отныне она будет биться во Мне — другой Мне. Я буду жить их жизнями, их юностью, которая заставляла других восхищаться ими. С их помощью Я наконец обрету любовь. Сберегите мою молодость, соки юных цветов!»
Ее родственники, как мы видели, были жестокими и сумасшедшими, но в то же время отважными и неординарными людьми. Иштван погиб в битве при Варно, ее дед Дьердь сражался в битве при Мохаче, Андраш служил кардиналом в Вараде, именно он перевел на венгерский Библию. Тем не менее зло, связывавшее всех этих людей, воплотилось в мрачной фигуре Эржебет.
Они часто виделись, обменивались визитами. В трудную минуту Эржебет могла не получить от них помощи, но она никогда не получала и осуждения. Для них она всегда оставалась «своей».
Владения семейства Батори раскинулись по всей Венгрии, от Эчеда на востоке до Шомльо у границы с Австрией на западе. Попавший в один из этих замков должен был по законам приличия провести в нем некоторое время. Иногда Эржебет навещала сестру своего мужа — Кату Надащди, но там ее принимали достаточно сдержанно. Только собравшись вместе на пышных празднествах с обильным угощением, Батори, чью одежду украшала эмблема, составленная из волчьих клыков, чувствовали себя по-настоящему легко. С другой стороны, глубокое недоверие друг к другу никогда не оставляло их.
Блистательная и высокомерная Эржебет смотрела свысока даже на своих родственников, хотя и старалась при них прятать свои порочные инстинкты. На всех семейных собраниях она появлялась в безупречно белом платье, украшенном жемчугами, и в жемчужной диадеме. Она вся становилась белой, только огромные черные глаза светились безумным блеском. Белая и безмолвная, как лебедь меж ветвей тростника, изображенный на щите ее супруга Надащди. Но в глубине души, в самом сердце своего естества она оставаласьокестокой и распутной Батори. Лишь сводные сестры были способны смутить ее. И однажды Эржебет решила отомстить одной из них. Она подговорила свою няньку Йо Илону похитить ее служанку для своих собственных нужд. Могла ли что-нибудь изменить жена Иштвана, распутного старшего брата Эржебет, нашептывавшего ей на ухо скандальные истории, услышанные от своей французской любовницы? Француженка была женой офицера, посланного на службу в Вену. Она завладела Иштваном, научила его причудам двора Валуа, недопустимым в простоте венгерского супружеского ложа.
Эржебет выслушивала его рассказы без удивления и несколько недель спустя возвращалась в своей карете в Чейте, чтобы встретить своего Ференца, который, в очередной раз покрыв себя славой, снова должен был отправляться в путь.
В то время как оптимистичный гороскоп Ференца Надащди дошел до наших дней, гороскоп Эржебет не сохранился. Впрочем, о его содержании нетрудно догадаться. Астрологу не было нужды присутствовать при ее рождении, среди ее нянек, пеленок, чтобы предсказать ее судьбу. В основе ее кровожадного садизма — Луна под вредным влиянием Марса и Меркурия. Она родилась под знаком жестокого Скорпиона. Луна в соединении с Меркурием порождает маниакальные психозы, помутнение сознания и периоды, когда человек становится неспособным укрощать свои желания. В момент рождения Эржебет Венера, от которой она унаследовала свою красоту, находилась в соединении с Сатурном — этим объясняются ее нежелание наслаждаться обычными радостями жизни, ее молчаливость, способность переносить страдания и, наконец, причинять страдания другим. Именно Луну, мрачные силы которой довлели над ней, Эржебет искала глазами во время своих безумных ночных конных прогулок. Графиня видела ее отражение в снеге, в самой себе, в своей меланхолии, в неспособности совладать со своими сатанинскими прихотями.
В это самое время была напечатана книга «Секреты Луны». Книга не была ни поэмой, ни сборником заклинаний. Она была о Луне, движущейся во тьме ночного неба, о благотворных и вредных сторонах ее влияния на людей. «От прекрасного союза Солнца и Луны, восхитительного соединения петуха в золотом оперенье и серебряной курицы рождено все, что существует». Одетая в серебристые шелка Луна — символ и путеводная звезда женщины, воплощение доброты и гармонии Матери-Природы. Но Эржебет родилась не под такой Луной. Скорее под той, что в новолуние делает хищных птиц быстрее, ловчее и беспощаднее. Ее Луна была символом всех неизлечимых ран, нанесенных в ее свете, символом сумасшествия, овладевавшего ранеными солдатами, когда их оставляли ночевать в ее лучах.
Именно эта бледная звезда, сеющая разрушения, губящая урожай, вызывающая гниение деревьев, сопровождала Эржебет в ее поездках по ночному лесу, наполненному криками, звуками прыжков и хлопающих крыльев… отголосками кровавого пира порожденных ею зверей — волков, кротов, кабанов, лягушек, мышей, крыс, ежей, диких котов и сов. В белом одеянии с вышитыми на нем изображениями волчьих клыков Эржебет меланхолично скакала по ночному лесу. Ее поглощала та самая меланхолия, которая, согласно восточному мудрецу Авиценне, «вызывает грусть, замкнутость, подозрительность, страх и мучительные видения».
Меланхолия витала в самом воздухе XVII века. Эржебет вдыхала этот воздух, замешенный на варварских обычаях тогдашней Венгрии, на зверствах феодалов и жестокости турок.
В те времена повсюду хватало безумия, распутства, смерти и крови. Повсюду убивали и обезглавливали королев и их фаворитов. Театр был полон убийц. Жизнь — полна жестокости и разврата. Магия опиралась на бессмертную любовь, облегчающую страдания, и на смерть, которая передает силы мертвых живым.
Эржебет никогда не думала о смерти. Несмотря на свое безумие, она была вынуждена жить именно в этом мире, прежде чем попасть в далекие рай или ад. Она стремилась познать радости этого мира, грубые удовольствия своей страны и своего времени. Она хотела единолично владеть красотой и любовью.
Чрезмерная самовлюбленность, сквозившая в каждом ее действии, не позволяла ей поддерживать связь с реальным миром. Может быть, дикая музыка, напевы в избушках колдунов, наполненных едким дымом тлеющих там листьев белладонны и дурмана, ее дикие ночные охоты… может быть, все это вместе зажгло нечеловеческий огонь в ее глазах. Как волку суждено жить по-волчьи, так и Эржебет суждено было прожить свою собственную жизнь, в которой не было места угрызениям совести. Совершив очередное преступление, она никогда не металась в своей постели, не плакала и не молила о прощении, как Синяя Борода — Жиль де Рэ. Ее безумие давало ей на это все права. Ее падение не было связано с тем, что она совершила что-либо недостойное себя. Она так и не смогла понять, почему ей, высокородной особе, пришлось в последние годы жизни терпеть столько лишений.
Средние века видели немало публичных покаяний, мелодраматических жестов раскаяния. Но Эржебет никак не могла опуститься до таких жестов. Она была протестанткой, но не была религиозной, ее можно назвать ведьмой или колдуньей, но никак не мистиком.
Эржебет видела в жизни высшее благо, но не была способна жить, как остальные. Ее жестокость была одновременно и местью, и способом существования. Для того чтобы быть уверенной в себе, она должна была постоянно слышать похвалы своей красоте. Она меняла платья, украшения, прически по пять-шесть раз на день. Она жила перед своим огромным мрачным зеркалом, которое было специально изготовлено по ее рисунку. Она проводила перед ним долгие часы, днем и ночью, глядя на свое отражение. Это была единственная дверь, которую ей удалось отворить, — дверь к самой себе. Все женщины улыбаются, видя себя в зеркале, она же оставалась спокойной и молчаливой. Одетая в красный бархат, отороченный черным и белым, украшенная жемчугами, Эржебет проводила в освещенной канделябрами комнате долгие часы наедине сама с собой — с неуловимой собой, чью многоликость ей так и не удалось воплотить в одном образе.
Многочисленные браки между близкими родственниками, практиковавшиеся на протяжении многих столетий с целью «сохранения крови отважных», подготовили почву для ее появления. Доказательством того, что людей, подобных ей, было немного, служит тот факт, что о таких, как она, всегда упоминают с ужасом. Случалось, целые народы, впрягшись в ярмо неправой идеи, становились на путь преступлений. Случалось, время стирало память о преступниках. Но кто способен забыть таких, как Жиль де Рэ или Эржебет Батори?
У графини была еще одна тайна, способная приоткрыть глубины ее души. Черта, унаследованная от ее происхождения и от дурной звезды. О ней много шептались, но она так и не нашла окончательного подтверждения. Черта, которую Эржебет Батори могла признавать в себе или не замечать. Или воспринимать как свое законное право наряду с другими правами: она была лесбиянкой.
В женских гороскопах связь между Меркурием, Марсом и Луной предопределяет склонность к гомосексуализму. Мужественный и воинственный Марс повинен и в том, что многие лесбиянки склонны к садизму. Женщине, рожденной под знаком жестокого копья Марса, трудно устоять перед желанием нанести вред всему молодому, красивому и женственному. Луна делает человека нечувствительным к боли других. Согласно колдовским книгам, в день Марса и Луны в крови кротов и соках ядовитых трав скапливается железо.
Подозрение в том, что Эржебет была лесбиянкой, происходит из того, что она чрезвычайно часто навещала одну из своих теток, тоже Батори, описания авантюр которой хватило на три тома, хранящихся в Венской библиотеке. Она не упускала ни единого подходящего случая — от придворных дам до служанок, в компании которых она не раз устраивала погромы в гостиницах. Все Батори демонстрировали вкус к чудовищному и неестественному проявлению своей похоти. Со времен саксонских братьев Гута и Келеда это стало их наследственной болезнью, как и эпилепсия, усугубляемая вырождением. Долгие годы, из поколения в поколение, из замков на востоке и на западе выезжали кареты, везшие девятилетних невест к их двоюродным братьям. Кровь не обновлялась. Она циркулировала по замкнутому кругу.
Для Эржебет возвращение мужа-воина домой всегда было важным событием. И развлечением — он всегда появлялся в большой компании. Медлительная прислуга просыпалась из долгой спячки. К его приезду запрягали лошадей, навстречу ему с лаем выбегали охотничьи псы. До того как у нее появились дети, навстречу мужу выходила в нарядном платье и сама графиня, юная и бледная. Чтобы оставаться такой же белокожей, она купалась в телячьей крови и натиралась мазью из овечьего жира. Небольшое количество турецкого жасминового и розового масла, присланного братцем Сигизмундом из Трансильвании, скрывало запах живодерни. Они обедали за длинным столом, уставленным блюдами с дичью и зажаренными целиком животными. Соусы становились еще острее, чем обычно. И, несомненно, какая-то из нянек доставала из сундука раздобытое у колдуньи сильнодействующее приворотное средство и незаметно передавала его виночерпию с тем, чтобы тот в нужный момент добавил его в кружку хозяина. Так продолжалось все десять лет ее замужества, так было по всей Венгрии в то время. Женщины были не менее воинственны и темпераментны, чем их мужья. В отношениях между мужчинами и женщинами не существовало никакой утонченности. Считалось хорошей манерой объедаться, танцевать до упаду народные или пришедшие из Франции и Италии танцы, громко кричать, устраивать страшный шум и мыться только в том случае, «когда лицо полностью забрызгано грязью из-под лошадиных копыт».
На самом деле Ференц всегда побаивался Эржебет. Он восхищался красотой своей молодой жены, но ее вампирская бледность пугала его. Впрочем, вино из Эгера и колдовское средство заставляли его забывать обо всем. Утром графиня просыпалась в объятиях мужа в постели, пропитанной запахом солдатского лагеря. Служанки меняли белье на кровати и надевали на Эржебет белоснежный фартук — атрибут знатной венгерской дамы. Она могла страдать от головной боли или проснуться в плохом настроении, которым славилось семейство Батори. Но ничто не могло помешать ей надеть шляпу, украшенную серебристым пером болотного аиста, и отправиться вместе с мужем на дикую охоту, где они убивали все живое, что попадалось на их пути.
Хотя у графини было много супружеских обязанностей, ей хватало времени и на свою собственную жизнь — жизнь хищника. Для этого во время длительных отлучек мужа были все возможности. Страдая от скуки, она окружала себя сворой расточителей и дегенератов, с которыми путешествовала от замка к замку, чем заслужила дурную репутацию в сравнительно добродетельной и даже религиозной семье мужа. После смерти своей свекрови Оршоли Канизай, жены Дьердя Надашди, Эржебет осталась без компаньонки. Надашди воспитал этого странного, угрюмого и молчаливого ребенка, которому предстояло стать достойной женой его сыну. Его, несомненно, радовала ее расцветающая красота, но холодный, дьявольский блеск ее огромных черных глаз едва ли вызывал в нем большой энтузиазм.
Красивая, гордая, самовлюбленная, окруженная льстецами, Эржебет не находила того, что искала, — радости любви. Но «иной» любви. Она знала, чего хочет. Как породистый сеттер, она была извращенкой. К тому же с несносным характером. Отдавая приказания по дому, которые просто невозможно было выполнить в назначенное время, она только приводила хозяйство во все большее запустение. Не будь такой импульсивной и жестокой, Эржебет представляла бы собой довольно жалкое зрелище — саму посредственность. Как многие ее современницы, она довольствовалась бы мелочами: легким флиртом, супружескими изменами. Хотя и будучи более трогательной, чем он, графиня несла в себе явное сходство с французским королем Генрихом III, ее современником, разыгрывавшим со своими фаворитками грязные шутки.
Она обладала мятущимся, суеверным духом, который не подчинялся человеческим законам и всецело находился во власти Луны. Слабый свет ночного спутника Земли проникал в самые глубины ее естества, и Эржебет ничего не могла с собой поделать. Никогда нельзя было знать, в какое время это произойдет с ней. Резкая головная боль и ослепление могли прийти к ней внезапно. Слуги приносили в комнату букеты навевающих сон трав и готовили отвар на маленькой печи. В этот отвар окунали губку из болотного мха или клочок материи и подносили к носу графини, которая, казалось, никогда не переставала жаловаться на головную боль. Но стоит ли все это относить на счет эпилепсии — наследственной болезни династии Батори, которой не избежал даже мудрый польский король Штефан?
Хотя благородные обитатели венгерских замков продолжали довольствоваться грубыми объятиями, наука любви уже процветала во времена Эржебет Батори. Венгрию наводнила французская и итальянская литература. Книги Боккаччо, Аретино и Брантома были здесь чрезвычайно популярны. Эти «средства утешения» прибывали из Венеции вместе с парчой, бархатом и жемчугами.
Почему Эржебет не принесла в жертву богине Кали, о которой она, жившая в ту эпоху, едва ли могла знать, но культ которой неосознанно отправляла, ни одного мужчины? Может, так велела ей капля бенгальской крови, крови далекой восточной страны, где правила жестокая богиня? Эржебет унаследовала от «Матери воспоминаний» только ее чувственность и вкус к крови. Ужасное зловоние не вызывало у нее тошноты. В разных комнатах замка лежали разлагающиеся трупы. Даже в ее собственной комнате, в которой всегда горела лампа с жасминовым маслом, пол был залит пятнами несмытой крови. Как и аскетичные жрицы Кали, чьи руки были пропитаны запахом гниющих черепов, которые Ганг нередко выбрасывает на свои берега, Эржебет не пугалась запаха смерти. Она просто перебивала его благовониями.
Эта богиня принимала в жертву только девушек. Она настолько уверилась в своей правоте, что стала считать, что все позволено, если это приносит ей удовольствие. Она выбирала высоких и красивых девушек. В своей записной книжке она писала напротив чьего-нибудь имени — «она была хороша». Это означало, что девушка исчезла в ужасной пропасти вслед за своими многочисленными предшественницами.
Как ни удивительно, но Эржебет жила в исключительно женском окружении. Мужчины составляли в замке почти половину всех слуг, но они никогда не присутствовали при убийствах. Совсем юные служанки ходили по дому и по внутреннему двору совершенно обнаженными. Эти женщины приносили в комнату, назначенную для убийства, воду и хворост. Эти женщины оставались в запертых комнатах наедине с графиней и ее очередной жертвой.
Как только Эржебет приезжала куда-нибудь, она перво-наперво подыскивала подходящее помещение для своих пыток: никто за пределами этой комнаты не должен был слышать крики. Словно птица, высматривающая место для гнезда, графиня обходила комнаты и подвалы в каждом из замков в поисках места, наиболее удобного для исполнения ее ужасных планов.
Эржебет было известно о порочных наклонностях ее тетки Клары. Ничто из того, что мы знаем о ней, не заставляет усомниться в том, что и сама она разделяла пристрастия своей тетки, скорее наоборот. Они виделись и гостили друг у друга довольно часто. Графиня пробовала завести роман и с одним из своих слуг по имени Йезорлав Ишток Железноголовый. Это был невероятно сильный человек огромного роста, дерзкий настолько, что был способен «непристойно шутить и прилюдно развратничать» в общественных местах. Но даже он испугался ее и скрылся.
Что касается ребенка, которого Эржебет якобы родила от молодого крестьянина, то возможная дата этого события настолько неопределенна, что непонятно, куда поместить этот эпизод в ее жизни. Возможно, это произошло незадолго до ее замужества, когда Эржебет добилась от Оршоли Надашди разрешения попрощаться со своей матерью, к которой отправилась в сопровождении одной лишь служанки. Нельзя сказать, что Анна Батори была обрадована новостью, но тем не менее она постаралась сделать все для того, чтобы не возникли разного рода слухи. Она опасалась скандала и возможного разрыва удачной брачной договоренности. Должно быть, она тайно увезла дочь в один из удаленных замков, возможно в Трансильванию, сославшись на то, что та заболела заразной болезнью. Анна сама позаботилась о своих дочери и внучке. Новорожденной девочке при крещении дали имя Эржебет, а заботу о ней поручили женщине из Чейте, которая получила большое содержание и поклялась унести тайну ее рождения с собой в могилу. Эта женщина осталась в Трансильвании, куда вскоре переселился и ее муж. Щедро вознагражденная акушерка была отправлена в Румынию, и ей запрещено было появляться в Венгрии до конца жизни. После этого Анна и Эржебет отправились прямо в Варанно, где решено было провести церемонию венчания.
Согласно другим сведениям, Эржебет родила девочку в возрасте сорока девяти лет, что маловероятно. Вполне возможно и то, что она родила ребенка во время одной из длительных отлучек мужа. Не она ли однажды на сельской свадьбе соблазнила жениха только лишь для того, чтобы еще раз продемонстрировать силу своих чар? Ведь невеста жаловалась на то, что «потеряла такого красавца»… Впрочем, не очень громко — ведь в деле была замешана «очень знатная особа».
Иногда к Эржебет приезжала загадочная женщина в мужском платье, установить имя которой не представляется возможным. Один из слуг заявил на суде, что однажды непреднамеренно стал свидетелем того, что графиня вместе с этой неизвестной женщиной истязала молодую девушку, чьи руки были связаны и окровавлены настолько, что «на это невыносимо было смотреть». Это была не Илона Кохишка, поскольку слуги знали ее. Помимо того что эта женщина носила мужскую одежду, она скрывала лицо под маской и, по всей видимости, принадлежала к высшим кругам общества.
Она появлялась несколько раз, всегда неожиданно. В то время Эржебет было около сорока пяти. Незадолго до этого она влюбилась в крестьянина и даже пыталась уговорить Ференца Надащди возвести его в дворянство. Затем у нее была связь с Ладишлашем Бенде — дворянином, который исчез при загадочных обстоятельствах. Потом — с неким Турзе. Повсюду ее окружали испорченные и порочные люди. Она позволяла себе такие выражения, которые вряд ли услышишь от другой женщины ее положения. Особенно во время своих издевательств над девушками, терявшими рассудок от боли, причиняемой иголками, которые графиня загоняла им под ногти. Она ходила по комнате вокруг своей жертвы, как хищный зверь, и выкрикивала ругательства. По ее приказу служанки Дорке и Йо Илона прижигали тело девушки огнем свеч. Графиня дьявольски хохотала. Последними словами, которые слышала несчастная жертва, были: «Еще, еще больше, еще!»
Примерно в это время Эржебет поняла, что гораздо интереснее было бы пытать обнаженную девушку вместе с другой женщиной, без служанок-свидетелей. Видимо, ее неизвестная подруга придерживалась того же мнения. Теперь они предавались своим ужасным развлечениям вдвоем в дальних комнатах замка, не подозревая о том, что несколько раз их случайно заставали за этим занятием слуги и служанки, которые бежали из поместья, даже не потребовав причитавшегося им жалованья. Эти люди хранили молчание до самого суда.
Могла ли таинственная гостья быть жительницей одного из соседних замков? Нет, ведь слуги из Чейте более или менее знали всю окрестную знать. Кем была эта неизвестная? Может, иностранкой? Что связывало эту женщину с Эржебет? Только ли общая склонность к садистским развлечениям?
Во времена Эржебет в священном лесу Зутибур по-прежнему царствовала холодная тень Дзеванны — Артемиды варварских орд, покровительницы вод, глядящей с ореховых деревьев на магические цветы ириса и тенистые каштаны. Колдунья Дарвуля часто посещала заброшенные святилища, спрятанные на склонах гор, окружающих Чейте. Там, во владениях Горного Старца, как и многие ее предшественницы в течение многих столетий, она выращивала для Эржебет самые сильнодействующие травы и растения, вводящие человека в транс.
Жан ле Лябурер в «Истории путешествий польской королевы и маршала де Гебриана по Венгрии, Карин —тии, Штирии и другим землям в 1645 году» описывает венгерскую глубинку, какой она представала перед глазами путешественника, — страну, в которой привычки и обычаи почти не изменились за полвека — с тех пор, когда Батори находились в зените славы.
«Венгерские равнины — бескрайние, как в никакой другой стране, — писал он. — Можно бесконечно бродить среди погруженных в тишину елей, виноградников и ручьев, так и не встретив ни единого человека. Пастухи там дуют в рога пятиметровой длины, сделанные из коры деревьев и издающие протяжные грубые звуки. Жители Арвы — пьяницы и воры и всегда носят с собой ножи. В тамошних гостиницах путешественникам приходится терпеть много неприятностей по самым разнообразным поводам. Леса там непроходимы, и без проводника нелегко добраться куда бы то ни было. Деревья искривлены причудливым образом, а дороги плохи, извилисты и меланхоличны».
Путешественники проезжали и мимо древнего замка Пухорв, который до того, как стал собственностью трансильванских правителей Ракоци, принадлежал семейству Батори. Мимо этого места по Дунаю на ладьях везли огромные куски каменной соли, которую добывали близ Кракова. В лесах и скалах в изобилии водились пушные звери, чей мех украшал роскошные одежды местной знати, — белки, лисы, куницы, рыси и медведи. На реках строили свои плотины бобры. В ту пору в окрестных лесах еще можно было встретить зубра — самого опасного и редкого среди европейских зверей. На зубров, как и на оленей, охотились с собаками.
В 106 году нашей эры Децебал, король даков, племени, славившегося своими жестокими нравами, в котором даже женщины носили оружие, предпочел самоубийство сдаче в плен когортам римского императора Траяна. С тех пор много народов пересекало просторы Венгрии — скифы, авары, гунны. Потом пришел Арпад со своими воинами. За ним — Анжу Неаполитанский, при котором Венгрия поддалась сильному итальянскому влиянию. В начале XVI века, во времена Матиаша Корвина, после долгих лет подлинной независимости, в течение которых сформировалось процветающее королевство, Венгрию наводнили турки. Поражение при
Мохаче в 1526 году привело к тому, что три четверти ее территории — центральная и восточная части страны — попали под османское иго. Вскоре на западе появились новые хозяева — Габсбурги. Они приняли на себя власть после гибели короля Венгрии Лайоша II в битве при Мохаче.
Настоящие венгры остались лишь в поселениях, основанных еще Карлом Великим. Это были потомки мадьяр, которых германский император Арнульф призвал в свои земли в 894 году, представители древних родов, скрывшиеся в горных районах запада. Они были подлинной венгерской знатью. Именно они представляли собой единственную реальную силу в Венгрии в XVI столетии.
Турки сделали своей столицей Буду — бывший город Матиаша Корвина. Почти весь город, в том числе и огромная библиотека короля со множеством манускриптов, был сожжен. Буда стала большим городом, в который завоеватели перенесли свои восточные привычки. Здесь во всем чувствовался османский вкус к роскоши и безмятежной жизни, о которых венгерский народ ничего не знал и которые презирал. Тем не менее в Тран-сильвании, которая также попала под турецкое владычество, порядки были куда менее жестокими, чем в провинциальных городах севера и запада.
Габсбурги сели на престол в Вене, Праге и Пресбур-ге (Братиславе). Пресбург на долгое время стал венгерской столицей. Впрочем, венгерская знать не покинула своих владений, в которых ее представители по-прежнему обладали неограниченной властью. Эти люди не уезжали ни в Буду к туркам, ни в Вену к Габсбургам.
В это время, между 1556 и 1572 годами, когда Венгрия еще не была достаточно раздроблена, вспыхнули религиозные войны, вызванные реформами Лютера. Поскольку Австрией правили католики, большинство их противников обратилось в новую веру и рассматривало ислам как меньшее зло — власть Габсбургов была тяжелее, чем турецкая оккупация. Турецкие паши, в свою очередь, неизменно поддерживали протестантов.
«Общество Иисуса» обосновалось в Австрии в 1551 году. Император Фердинанд, коронованный несколькими годами позже (в 1556 году), оказывал ему немалое содействие. Иезуиты ненадолго покинули Австрию во времена Максимилиана II, отличавшегося терпимостью по отношению к протестантам, но снова вернулись в 1580 году, когда к власти пришел его преемник Рудольф II, выросший в Испании и бывший ревностным католиком.
Некоторые династии, как, к примеру, семейство мужа Эржебет — Надашди, несмотря на их протестантизм, продолжали пользоваться благосклонностью и поддержкой императора, поскольку именно их армии обороняли Австрию от мусульман. Ференц Надашди с юности до самой смерти не прекращал сражаться с турками.
Как бы то ни было, несмотря на то что в каждом замке был свой собственный проповедник, священник или пастор, религия не имела для венгров решающего значения. После замужества женщины, как правило, принимали религию, которую исповедовали их мужья.
Эпоха Возрождения наступила в Венгрии достаточно поздно. Как могла страна, опустошаемая бесконечными войнами, производить что-то помимо домашней утвари и других предметов, необходимых для повседневной жизни?

Упоминание:

Пятая стража. 1 сезон. 44 серия Секунда молодости

50 серия Зов крови