bleat.ru → Рвота

Стили языка. Язык художественного произведения

ЯЗЫК ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ, поэтический язык, язык словесного искусства это один из языков духовной культуры, наряду с языком религии (культа) и языком науки. Вместе с ними на протяжении ряда последних столетий в культурах европейского типа язык художественной литературы противостоит, в первую очередь, стандартному литературному языку как языку официального быта. Так же как и другие языки духовной культуры, поэтический язык ориентирован на сознательное и активное изменение, на поиск новых выразительных возможностей, а в иных случаях - на оригинальность, в то время как «языковые изменения в массе» случаются совершенно «независимо от какого-нибудь умышленного творчества».

Языки духовной культуры и литературный язык до некоторой степени делят между собой функции выражения смысла и его передачи. Эстетическая «установка на выражение» была осмыслена И.Г.Гаманом, И.Г.Гердером, В.фон Гумбольдтом, немецкими романтиками. Они дали толчок лингвистической поэтике, в первую очередь в Германии (среди немецких последователей Б.Кроче: К.Фосслер, Л.Шпитцер) и в России (А.А.Потебня и его школа, а позднее - теоретики Московского лингвистического кружка и петроградского ОПОЯЗа). Шпитцер писал: «Язык прежде всего - коммуникация, искусство - выражение… лишь при той высокой утонченности, какой достигли соответствующие дисциплины, язык стал рассматриваться еще и как выражение, а искусство - как коммуникация». Русскими «формалистами» экспрессивность, понятая как особая («эмотивная») функция языка, была отделена от его собственно «поэтической функции», проявляющейся в «рефлективности» слова, в его «обращенности на само себя», или, что то же самое, в «сосредоточении внимания на сообщении ради него самого».

В отличие от литературного языка, язык художественной литературы (как и другие языки духовной культуры) благодаря своей «установке на выражение» органически связан с содержанием , непосредственно его в себе заключает. В словесном искусстве достигается единство формы и содержания, если не полное, то хотя бы частичное: здесь может быть семантизирован какой угодно элемент внешней языковой структуры. Не говоря уже о лексике и фонетике, «в числе грамматических категорий, используемых для соответствий по сходству или контрасту, в поэзии выступают все разряды изменяемых и неизменяемых частей речи, числа, роды, падежи, времена, виды, наклонения, залоги, классы отвлеченных и конкретных слов, отрицания, финитные и не личные глагольные формы, определенные и неопределенные местоимения или члены и, наконец, различные синтаксические единицы и конструкции». В поэтическом языке, кроме служебной, грамматической роли, все эти формы могут играть роль образного средства. Вспомним хотя бы восходящие к А.Григорьеву и Потебне наблюдения Л.В.Щербы над семантикой рода и залога в стихотворении Г.Гейне о сосне и пальме («Ein Fichtenbaum steht einsam…») и в его русских переводах: «Совершенно очевидно… что мужеский род (Fichtenbaum, а не Fichte) - не случаен… и что в своем противоположении женскому роду Palme он создает образ мужской неудовлетворенной любви к далекой, а потому недоступной женщине».

Тесной связью содержания и выражения обусловлен также семиотический характер наиболее существенных различий между языком художественной литературы и другими языками духовной культуры. Если религиозно-мифологический символ в пределе тяготеет ко всезначности, а научный термин - к однозначности, то художественный (поэтический) образ в общем случае двузначен, «фигурален», ибо соединяет в себе «прямое» и «переносное» значение. Так как все словесное искусство - в той или иной степени вымысел, «действительный смысл художественного слова никогда не замыкается в его буквальном смысле». Но поэтический вымысел почти всегда более или менее правдоподобен, и потому возможность его реального истолкования полностью никогда не исчезает. А поскольку для выражения поэтического значения, «более широкого» или «более далекого», художник слова свободно пользуется формами бытового языка, постольку прямое, первичное, общеязыковое значение иногда рассматривается как «внутренняя форма», как связующее звено между внешними формами языка и поэтической семантикой.

Одновременная актуализация «поэтического» (художественного) и «прозаического» (бытового) понимания текста создает предпосылки для потенциальной двузначности почти любой языковой формы: лексической, грамматической, фонетической. Это хорошо видно на примере порядка слов в стихотворном произведении. Инверсия в общелитературном языке - это сильное эмфатическое средство, но в поэзии порядок слов синтаксически гораздо свободнее, а следовательно, нарушение его менее значимо, тем более что грамматическая свобода в стихе строго ограничена размером и рифмой. Местоположение того или иного слова предопределено его ритмической формой и часто не может быть изменено без ущерба для данной строки или строфы. В пушкинском «Каменном Госте» (1830) Дон Гуан спрашивает у монаха о Доне Анне: «Что за странная вдова? И недурна?» - «Мы красотою женской, Отшельники, прельщаться не должны…» С точки зрения стандартного синтаксиса («Мы, отшельники, не должны прельщаться женской красотою»), в реплике Монаха все слова не на месте, но от этого они выделены не больше, чем слово «недурна», ритмическая позиция которого нимало не противоречит грамматической.

Эту черту многих стихотворных контекстов абсолютизировал Б.В.Томашевский. Он счел, что «стих есть речь без логического ударения»: все слова в ней равноударны и оттого «гораздо более весомы». Однако даже там, где порядок слов жестко связан с метрической структурой, инверсия, если она не расходится со смыслом, может быть прочитана в экспрессивном ключе, особенно когда поддержана переносом: «Труден первый шаг И скучен первый путь. Преодолел Я ранние невзгоды. Ремесло Поставил я подножием к искусству…» (А.С.Пушкин. Моцарт и Сальери. 1830). Вряд ли можно категорически протестовать против фразовых ударений на словах «преодолел», «ремесло», но и настаивать на такой фразировке нельзя, ибо порядок слов вполне объясним давлением метра. С другой стороны, как отмечал Г.О.Винокур, инверсии в поэтическом языке «далеко не всегда порождались версификационными условиями, например, у Ломоносова в строке: «нагреты нежным воды югом» - ритм не препятствует перестановке слов «нежным» и «воды». В подобных случаях возникает соблазн искать смысловую подоплеку: «Как будто тяжкий совершил я долг» («Как будто совершил я тяжкий долг»); «Хотя обиду чувствую глубоко, Хоть мало жизнь люблю» (здесь несомненная инверсия, разрушающая параллелизм: «Хотя глубоко чувствую обиду, Хоть мало жизнь люблю») и т. п. («Моцарт и Сальери»). Однако и в этих примерах нельзя видеть однозначной эмфазы, поскольку строки такого рода воспринимаются на фоне множества стихов, в которых инверсии - только уступка метру или даже орнаментальный поэтизм, дань литературной традиции. Так реализуется грамматическая двузначность: сквозь «поэтическое» значение инверсии проблескивает «прозаическое», и наоборот.

Своеобразие языка художественной литературы носит не только функционально-семантический, но и формальный характер. Так, в области фонетики русского поэтического языка могут иметь место ненормативные сдвиги сдвиги ударений, а также различия в звуковых дистрибуциях или в звуковом составе, в частности включение на правах «цитаты» звуков из других языков: «Пред Гением Судьбы пора смириться, сор» - рифма к слову «ковер» (А.А.Блок. «Осенний вечер был. Под звук дождя стеклянный…», 1912). Особо следует отметить явление полной поэтической редукции гласных, на возможность которой указывал еще В.К.Тредиаковский в «Новом и кратком способе к сложению российских стихов» (1735). Из современных авторов этим приемом часто пользуется Д.А.Пригов: «Но наступит справедливость И свободные народы Гибралтарского прошейка С Родиной воссъединятся» («Гибралтарский перешеек…», 1978).

Особенности синтаксиса в языке художественной литературы могут заключаться в использовании разного рода нелитературных конструкций: иноязычных, архаических или разговорных. Синтаксис разговорной и художественной речи сближают, в т.ч., нередкие пропуски грамматически подразумеваемых форм, но функции эллипсиса в литературе и за ее пределами часто не совпадают: в поэтической речи восстановление пропущенных членов часто невозможно и нежелательно, так как неопределенно многозначная семантика в большей степени отвечает замыслу поэта. В 12 строках стихотворения М.И.Цветаевой «По холмам - круглым и смуглым…» (1921) нет ни одного подлежащего и сказуемого: «По холмам - круглым и смуглым, Под лучом - сильным и пыльным, Сапожком - робким и кротким - За плащом - рдяным и рваным». Но отсутствие глагольных сказуемых не только не лишает стихотворение динамики, но наоборот, ее педалирует: на месте одного пропущенного глагола - четыре тире, подчеркивающие стремительность и неуклонность движения женских сапожков вослед мужскому плащу.

К области поэтического синтаксиса относятся также все отступления от стандартных языковых норм, выражающиеся в нарушении грамматической связи. Деформация общеязыковой грамматики может выражаться в таких фигурах, как эллипсис, анаколуф, силлепс, эналлага, парцелляция и др. Особый вид солецизма - опущение предлогов, как в стихах Д.Д.Бурлюка или В.В.Маяковского: «Он раз чуме приблизился троном» (В.Маяковский. Я и Наполеон, 1915), - при желании этот и подобные примеры можно интерпретировать и как эллипсис, и как анаколуф. Отдельную категорию случаев составляют инверсии; иногда поэтический порядок настолько свободен, что затемняет смысл: «Его тоскующие кости, И смертью - чуждой сей земли Не успокоенные гости» (А.С. Пушкин. Цыганы. 1824; вместо «гости сей чуждой земли, не успокоенные и смертью»). Наконец, в поэзии может происходить преодоление синтаксиса и высвобождение семантики из связи формальных отношений. Движение в этом направлении Винокур обнаружил у Маяковского: «Морган. Жена. В корсетах. Не двинется» («Пролетарий, в зародыше задуши войну!», 1924). Это не парцелляция: «слова, которые могли бы быть… подлежащим и сказуемым», поэт «разделяет… вставными фразами».

Поэтическая морфология - это все виды нарушения стандартного словоизменения. Таково, во-первых, изменение неизменяемых слов и, во-вторых, конверсия, т.е. переход слова в другой грамматический разряд: перемена рода или склонения, единственное число у существительных, которые в литературном языке имеют только форму множественного числа, и наоборот, переход относительных прилагательных в качественные, смена глагольного вида (напр., простое будущее время у имперфектных глаголов), возвратность невозвратных глаголов, переходность непереходных и многое другое. Плюс к тому поэтическая морфология допускает просторечное, диалектное или архаическое словоизменение: «Я есмь - конечно есь и Ты!» (Г.Р.Державин. Бог. 1784).

Наряду с поэтическим формотворчеством встречается поэтическое словотворчество. Если оно осуществляется в соответствии с общеязыковыми словообразовательными моделями, его следует относить к поэтической лексикологии, но если словотворчество писателя приводит в действие модели, малопродуктивные или непродуктивные за пределами художественной литературы, тогда мы имеем дело с поэтическим словообразованием. Наиболее радикальным изобретателем окказиональных способов словопроизводства, по общему признанию, был В.Хлебников, расширявший поэтический словарь за счет, например, «скорнения» согласных (по аналогии со склонением и спряжением): «творяне» <- «дворяне», «могатырь» <- «богатырь», «можар» <- «пожар». Если у Маяковского большинство неологизмов строится из готовых, легко вычленяемых морфем, то у Хлебникова «смехачи» и «гордешницы» - это ранний этап его словоновшества, от которого он ушел к неологизмам типа «резьмо» и «мнестр».

Едва ли не наиболее заметные отличия поэтического языка от языка официального быта сосредоточены в области лексики: произведение любого жанра может органически включать в себя находящиеся вне сферы общеупотребительного словаря славянизмы и историзмы, архаизмы и окказионализмы, варваризмы, профессионализмы, арготизмы, диалектизмы, просторечие, сленг, а также брань и мат. Меньшее внимание обычно уделяется поэтической фразеологии, в сфере интересов которой находится не только формирование более или менее устойчивых оборотов речи, присущих данному автору, направлению или эпохе, но и трансформация общеязыковых фразеологизмов в языке художественной литературы. К «разложению фразеологических сращений на составные части» из русских писателей, видимо, чаще всех прибегал Н.В.Гоголь. В одном только предложении из «Тараса Бульбы» (1835) он контаминирует четыре клише: «И самые седые, стоявшие, как сивые голуби, и те кивнули головою и, моргнувши седым усом, тихо сказали: «Добре сказанное слово!». Голуби бывают сизыми, а сивыми - мерины, ус обыкновенно крутят, а моргают - глазами.

Помимо творческих отступлений от литературного языка, писатели нередко пользуются правом на случайную, непреднамеренную ошибку. Их язык допускает также любое коверканье национальной речи, чтобы передать душевное состояние либо указать на этническую или социальную принадлежность говорящего субъекта: «Мой труг, мне уши залошило; Скаши покромче…» (А.С. Грибоедов. Горе от ума). Художественный текст легко включает в себя иноязычные вставки, появляющиеся с какой угодно частотой (напр., в макаронической поэзии) и практически любой протяженности (фонема, морфема, слово, сочетание слов, фраза и т.д.). При этом разноязыкие элементы могут быть четко разграничены, как у А.К.Толстого в «Истории государства Российского» (1868), а могут быть «сплавлены» так, что «язык-суперстрат» становится неотделимым от «языка-субстрата» (классический образец - «Поминки по Финнегану», 1939, Дж.Джойса). В отдельных случаях произведение национальной литературы целиком создается на другом языке: например, языком русской художественной литературы бывали французский и немецкий, латынь и церковно-славянский.

Вследствие упорядочения и семантизации внешней формы в языке художественной литературы возникает новый уровень - композиционный. Конечно, свою композицию имеют и тексты, составленные по правилам литературного языка. Но композиция композиции рознь. В языке официального быта композиция определяется преимущественно прагматикой, а в языках духовной культуры -семантикой: изменение композиции непосредственно отражается на содержании (нетрудно представить, что произойдет, если мы в соответствии с фабулой перестроим композицию романов Л.Стерна или М.Ю.Лермонтова). В этом плане «обратный» порядок фраз, абзацев, глав, частей в принципе не отличается от обратного порядка слов. В нормальном случае тема (то, что известно) предшествует реме (тому, что сообщается). Аналогичным образом в нарративном произведении то, что происходит раньше, обычно предшествует тому, что происходит позже; противоположная последовательность является композиционной инверсией, которая так же, как инверсия синтаксическая, стилистически и семантически маркиована.

Содержание композиционного уровня языка художественной литературы составляют семантические структуры , не умещающиеся в рамки простого предложения. Таков, к примеру, сюжет: он в целом или отдельные его звенья могут быть общими для ряда произведений, авторов, литературных эпох, т.е. принадлежащими не тексту, но языку (по сути, именно языковой характер сюжета волшебной сказки установил В.Я.Пропп). В стихотворном языке главной единицей композиционного уровня является . Одна и та же строфическая форма, встречаясь во многих произведениях, имеет при этом свое значение, свой «семантический ореол», делающий более или менее уместным ее использование здесь и сейчас. Строфа может не только усиливать семантику других языковых форм, но также сообщать тексту собственную семантику, связанную с историей ее употребления: так, одическое десятистишие, «высокая» семантика которого обусловлена его связью с торжественной и духовной одой, попадая в «низкие» произведения И.С.Баркова, Н.П.Осипова и др., сообщала их сочинениям ироикомическую окраску.

Примеров того, как композиционные формы аккомпанируют общей семантике, поистине необозримое множество. Труднее продемонстрировать, как композиция формирует смысл самостоятельно, без поддержки других языковых средств. Простейший пример такого рода дает написанное на два голоса стихотворение Н.М.Карамзина «Кладбище» (1792). Картину замогильного сна первый голос рисует исключительно в мрачных тонах, второй - исключительно в светлых. Симметричные реплики чередуются через одну, занимая по три строки каждая. Казалось бы, полярные точки зрения на «жизнь после жизни» представлены поровну - предпочтение не отдано ни одной. Однако «мрачный голос» в этом дуэте начинает, а «светлый» - заканчивает, и потому стихотворение становится гимном вечному покою: «Странник боится мертвой юдоли; Ужас и трепет чувствуя в сердце, Мимо кладбища спешит». - «Странник усталый видит обитель Вечного мира - посох бросая, Там остается навек». Авторская позиция заявлена лишь с помощью композиционных форм, и в этом одно из принципиальных расхождений эстетического языка и бытового: в повседневном диалоге, в отличие от поэтического, не всегда побеждает тот, за кем последнее слово. Так за мнимой диалогичностью композиции скрывается монологичность художественного высказывания.

Содержание

    Язык художественной литературы …………………………………. 2
      Тропы …………………………………………………………………3
      Стилистические фигуры …………………………………………...3
    Литературно-языковая норма и стилистическая норма ………….4
      Литературоведческий принцип.. ……………………………….....10
Список используемой литературы. ……………………………………..13

1. Язык художественной литературы.
Его иногда ошибочно называют литературным языком; некоторые ученые считают его одним из функциональных стилей литературного языка. Однако в действительности для художественной речи характерно то, что здесь могут использоваться все языковые средства, и не только единицы функциональных разновидностей литературного языка, но и элементы просторечия, социальных и профессиональных жаргонов, местных диалектов. Отбор и употребление этих средств писатель подчиняет эстетическим целям, которых он стремится достичь созданием своего произведения.
В художественном тексте разнообразные средства языкового выражения сплавляются в единую, стилистически и эстетически оправданную систему, к которой неприменимы нормативные оценки, прилагаемые к отдельным функциональным стилям литературного языка.
То, как в художественном тексте сочетаются разнообразные языковые средства, какие стилистические приемы использует писатель, как он «переводит» понятия в образы и т. д., составляет предмет стилистики художественной речи. Наиболее ярко и последовательно принципы и методы этой научной дисциплины отражены в трудах академика В. В. Виноградова, а также в работах других советских ученых - М. М. Бахтина, В. М. Жирмунского, Б. А. Ларина, Г. О. Винокура и др.
Литературно-языковая норма и стилистическая норма-это понятия, которые раскрываются в тесной связи друг с другом.
Норма языка (языка вообще)-это общепринятое и закрепленное в данное время в данном языковом коллективе употребление языковых средств. С нормой же литературного языка обычно связывают критерий образцовости. Ее определяют как «образцовое применение (употребление) языковых средств», как «способ выражения, закрепленный в лучших образцах литературы и предпочитаемый образованной частью общества Литературно-языковая норма-сложное и неоднородное образование, отличающееся от диалектной нормы не только сознательной кодификацией, большей строгостью и обязательностью, но и функционально-стилевой дифференциацией. По существу, литературная норма представляет собой систему норм, варьирующихся применительно к тому или иному функциональному стилю. Стилистическая, или функционально-стилевая, норма представляет собой проявление литературно-языковой нормы в аспекте функционального стиля, т. е. ее функционально-стилевую (или стилистическую) разновидность. Иными словами, единая литературно-языковая норма распадается на общую норму и частные, функционально-стилевые нормы. Общая норма едина для литературного языка в целом, для всех его функционально-стилевых ответвлений. Она связывает стили, подстили и разновидности стилей в единую систему литературного языка.

1.1. Тропы:

      эпитет – образное определение;
      метафора – употребление слова в переносном значении для определения предмета или явления, схожего с ним отдельными чертами;
      сравнение – сопоставление двух явлений, предметов;
      гипербола – преувеличение;
      литота – преуменьшение;
      перифраза – замена однословного названия описательным выражением;
      аллегория – иносказание, намек;
      олицетворение – перенесение свойств человека на неодушевленные предметы.
1.2.Стилистические фигуры:
      анафора – повторение отдельных слов или оборотов в начале предложения;
      эпифора – повторение слов или выражений в конце предложения;
      параллелизм – одинаковое построение предложений;
      антитеза – оборот, в котором резко противопоставлены понятия;
      оксюморон – сопоставление взаимоисключающих понятий;
      бессоюзие (асиндетон) и многосоюзие (полисиндетон);
      риторические вопросы и обращения.
Таким образом, по разнообразию, богатству и выразительным возможностям языковых средств художественный стиль стоит выше других стилей, является наиболее полным выражением литературного языка.


2. Литературно-языковая норма и стилистическая норма.
Общая норма, точнее, общие нормы охватывают, чуть ли не всю морфологию, с ее системой склонения и спряжения (ведь подавляющее число падежных форм имен и местоимений и личных форм глагола вообще не имеет вариантов), многие модели словообразования, модели словосочетаний, многие структурные схемы предложения, наконец, основную часть словарного состава - стилистически нейтральную лексику.
Частные нормы затрагивают преимущественно такие языковые средства, которые имеют языковую стилистическую (кроме нулевой) или речевую функционально-стилевую окраску. В морфологии это некоторые падежные формы для отдельных разрядов имен существительных (например, в отпуску), ряд видовременных значений глаголов (настоящее историческое, настоящее актуальное и др.) и переносных форм наклонения (сделай он это...), формы причастий и деепричастий и некоторые другие формы; в словообразовании-некоторые модели, имеющие экспрессивную окраску (типа доходяга, глазастый, ночевка) и функционально-стилевую окраску (типа теплопроводность, революционизировать и др.); в синтаксисе-довольно значительное количество типов предложения, например: определенно-личные, некоторые разновидности безличных, предложения усложненной структуры, периоды, в значительной мере порядок словорасположения, типы интонации и логического ударения; в лексике- стилистически окрашенные и функционально окрашенные средства (термины, лексические канцеляризмы). В целом частные, функционально-стилевые или стилистические нормы, как верно отмечает Р. Р. Гельгардт, «в отличие от общей языковой нормы, обладают значительно меньшей обязательностью и четкостью границ» Однако нормы функционального стиля неоднородны: их ядро составляют нормы в достаточной мере строгие, периферийные же нормы действительно факультативны и менее четки. Так, например, научному стилю абсолютно противопоказан типичный для разговорно-обиходного стиля порядок слов, однако отдельные разговорные элементы лексики в нем допустимы.
Нормы одних стилей, например научного и разговорно-обиходного, отчетливо противопоставлены друг другу; нормы других стилей, например научного и официально-делового, могут иметь значительно меньше отличий.
Так, для научного стиля обязательна полнота синтаксической структуры, границы предложения могут быть весьма протяженными; разговорно-обиходному стилю, напротив, присуща неполнота, к тому же не только на синтаксическом, но и на других уровнях; длина предложений сильно ограниченна. В научном тексте порядок слов подчинен логическому принципу, варианты словорасположения ограниченны. В разговорной речи порядок слов, отражая ее эмоционально-экспрессивный характер, может иметь различные варианты, в том числе и расположение компонентов словосочетания в удалении друг от друга. В научной речи преобладают слова с отвлеченным значением, в разговорной-с конкретным значением. Прямо противоположными являются и условия функционирования указанных стилей: опосредствованность общения и тщательная подготовленность - в научном, непосредственность общения и неподготовленность-в разговорно-обиходном. Различаются они и по форме проявления:
первичной, а иногда и единственной формой большинства научных жанров является письменная форма, первичной формой разговорно-обиходного стиля (если не считать жанр бытовых писем, который некоторые ученые относят к разговорному стилю) является устная форма, а его письменное отражение в художественной литературе не является зеркальным.
Нормы официально-делового стиля, отчасти совпадая с нормами научного стиля, особенно на уровне синтаксиса (см. соответствующие главы), весьма существенно отличаются от последних. В официально-деловом стиле очень сильна тенденция к стандартизации выражения, захватывающей не только отдельные языковые средства, но и целые жанры данного стиля (строго установленные формы документа). Официально-деловому стилю категорически противопоказаны такие элементы «оживления» речи и тем более образности, как стилистически сниженная лексика, сравнения, метафоры, олицетворения, находящие-в известных пределах-место в отдельных разновидностях научного стиля.
Нормы публицистического стиля имеют широкую вариативность в связи с обилием жанров указанного стиля, а также проявлением его не только в письменной, но и в устной форме (речь агитатора и пропагандиста, отдельные виды «беседы» по телевидению и т. п.), однако в целом они определяются присущей ему функцией сообщения и идеологического воздействия, порождающей синтез информативных и экспрессивных языковых средств, а для языка газеты, в виду ее оперативности,-и стандартизованных средств, т. е. соединение «экспрессии и стандарта».
Нормы языка художественной литературы, как уже отмечалось, настолько широки, что могут выходить отдельными своими сторонами за рамки литературного языка. Для языка художественной литературы характерен синтез разговорных, и книжных языковых средств. Однако разговорная речь лишь в препарированном виде получает отражение в языке художественной литературы, прежде всего потому, что многие структурные качества разговорной речи, связанные с ее устной формой, неподготовленностью, непосредственностью общения между говорящими, не могут быть в чистом виде перенесены в письменный художественный текст. Общение автора с читателем является опосредствованным и односторонним, лишенным обратной связи.
Нормы художественной речи приобретают индивидуальные черты в творческой лаборатории писателя, отражая его художественные воззрения и языковые вкусы, а также жанр, тему и идею произведения. Если стиль официального документа в принципе безличен, стандартизован, шаблонен, то стиль художественного произведения в принципе индивидуален, оригинален и неповторим. Языковые шаблоны и штампы, встречающиеся в тех или иных литературных произведениях, свидетельствуют об их низком художественном качестве (если, разумеется, эти шаблоны и штампы не вводятся автором в художественных целях).
Широта норм художественной речи и их индивидуально-творческое преломление отнюдь не означают их неопределенности или необязательности. Если судить по тому, сколько труда писатель вкладывает в каждую фразу, в каждое слово (а ведь писатели наделены и знанием, и чувством языка), можно заключить, что нормы художественной речи не менее, а более строгие, чем нормы других функциональных стилей. В принципе любое или почти любое слово может быть включено в художественный текст, но при непременном соблюдении одного условия: оно должно отвечать и коммуникативной, и эстетической целенаправленности. Пушкин говорил о необходимости соблюдения «соразмерности и сообразности». Этим и объясняется безуспешность попыток подходить к оценке языка литературного произведения лишь с позиции общеязыковой нормы. Непонимание этой истины нередко приводит, как заметил один из участников проходившей в 1976 г. на страницах «Литературной газеты» (№ 17, 18, 20, 23, 27, 29, 33) дискуссии о языке художественной литературы, к такому методу «критики по стилю», который сводится оценке языка писателя на основании вырванных из художественного целого отдельных слов и выражений. Вместе с тем диалектическая сложность и противоречивость самих норм языка художественной литературы порождает споры по коренным вопросам словесного искусства. Один из них связан с употреблением диалектизмов. «Сама по себе большая концентрация внелитературных элементов в повествовании недостатком считаться не может, - пишет Ф. П. Филин,-нужно учитывать лишь, насколько мотивированно использование этих слов». Нельзя также превращать повествование «в ребус для читателей». Остро стоит вопрос и об эстетической мотивированности отступлений от общеязыковых синтаксических норм. Приведя пример из итальянского цикла стихотворений А. Вознесенского, где упоминается легендарная волчица, которая «кормит ребенка высохшими сосцами, словно гребенка с выломленными зубцами», Ф. И. Филин замечает: «С точки зрения нормативного синтаксиса подобную конструкцию следует признать неправильной. Однако «неправильность» эта определенным образом эмоционально оправданное средство, оно создает эффект разговорной речи с ее синтаксической нерасчлененностыо. Кроме того, подобная синтаксическая нерасчлененность связана и с нерасчлененностыо поэтического образа, со стремлением дать как можно больше ассоциаций, вокруг этого образа возникающих».
В каждом функциональном стиле, таким образом, могут быть вполне закономерными такие языковые единицы-слова, формы, конструкции, которые неприемлемы в других стилях. Однако расхождение норм одного стиля с нормами другого или и с общими нормами еще не дает оснований говорить о неправильности, ненормативности этих единиц. Как справедливо отмечает М. Н. Кожина, «игнорирование специфики того или иного функционального стиля, к примеру научного, ведет к тому, что присущие ему языковые формы порой объявляются нелитературными, тогда как они представляют собой функциональные варианты нормы, например множественное число отвлеченных существительных: минимумы, максимумы, стоимости, деятельности, температуры, теплоты, плотности, влияния, степени, концентрации, широты и др.». Точно так же «нежелательное с точки зрения общей стилистики явление-повторение слов» является нормой научного стиля, где синонимические замены далеко не всегда возможны, так как каждый синоним влечет за собой какой-то дополнительный смысловой или стилистический оттенок, а «поскольку научная речь должна быть максимально точной, однозначной, порой лучше пожертвовать эстетичностью речи, чем точностью выражения»
Существуют два подхода к изучению языка художественных произведений: лингвистический и литературоведческий. Между представителями этих филологических дисциплин в течение длительного времени идет научная полемика. Выдающийся филолог XX века академик В.В.Виноградов положил в основу изучения художественной речи лингвистический принцип. Он ставит в связь развитие различных стилистических особенностей с развитием национального литературного языка и развитием творческого метода как содержательной категории, отдавая приоритет литературному языку в его общенациональном значении. Ему возражали некоторые литературоведы и среди них наиболее убедительно - профессор Г.Н.Поспелов. Последний полагал: национальный литературный язык в 30е - 40е годы XIX века, например, был один, а применение богатых стилистических средств было разнообразным (Пушкин, Гоголь, Достоевский), хотя все эти писатели были реалистами. Откуда это различие? Из специфики содержания их литературных текстов, от творческой типизации, от особенностей эмоционально-оценивающего сознания. Речь художественного произведения всегда специфически экспрессивна и в конечном счете обусловлена именно особенностями содержания произведения. Литературный язык (как и внелитературные диалекты) - это живой источник возможных стилистических красок, откуда каждый писатель берет нужное ему. Здесь стилистической нормы нет. Поэтому В.Виноградов не вполне прав, говоря. что "Пиковая дама" и "Капитанская дочка" выше по реализму "Евгения Онегина", ибо в них меньше "экзотики и народно-областных выражений". Он не совсем точен, заявляя, что произведения писателей "натуральной школы" 40-50х годов (Достоевский, Плещеев, Пальм, Некрасов) создали впервые собственно реалистические стили, так как стали применять резкие приемы социально-речевой, профессиональной типизации. Писатели "натуральной школы" отразили в своем творчестве демократические тенденции времени (и в языке), но они не были более глубокими реалистами, чем их предшественники. Они интересовались социальными низами и представили их речевые особенности, но в силу своей меньшей талантливости некоторые из них не достигли той типизации, которая была характерна для их предшественников.
2.1. Литературоведческий принцип , предполагающий обусловленность той или иной худ
и т.д.................

Язык, естественно, присущ не только литературному творчеству, он охватывает все стороны окружающей действительности, поэтому постараемся определить те специфические особенности языка, которые делают его средством художественного отражения действительности.

Функция познания и функция общения – две основные, тесно связанные между собой стороны языка. В процессе исторического развития слово может изменять свое первоначальное значение, причем настолько, что некоторые слова мы начинаем употреблять в значениях, им противоречащих: например, красные чернила (от слова черный, чернеть) или отрезанный ломоть (отламывать), и т.п. Эти примеры говорят о том, что создание слова – это познание явления, язык отражает работу мысли человека, разные аспекты жизни, исторические явления. Подсчитано, что в современном употреблении используется около 90 тысяч слов. Каждое слово имеет свою стилистическую окраску (например: нейтральное, разговорное, просторечное) и историю, а, кроме того, слово приобретает дополнительный смысл от окружающих его слов (к о н т е к с т а). Неудачный в этом смысле пример приводил адмирал Шишков: «Несомый быстрыми конями, рыцарь внезапно низвергся с колесницы и расквасил себе рожу». Фраза смешна, потому что совмещены слова разной эмоциональной окраски.

Задача отбора тех или иных речевых средств для произведения достаточно сложна. Обычно этот отбор мотивирован образной системой, лежащей в основе произведения. Речь – одна из важных характеристик персонажей и самого автора.

Язык художественной литературы несет в себе огромное эстетическое начало, поэтому автор художественного произведения не просто обобщает языковой опыт, но и в какой-то мере определяет речевую норму, является творцом языка.

Язык художественного произведения. Художественная литература – это множество литературных произведений, каждое из которых представляет собой самостоятельное целое. Литературное произведение, существующее как завершенный текст, написанный на том или ином языке (русском, франц.), - результат творчества писателя. Обычно произведение имеет заглавие, в лирических стихотворениях его функции часто выполняет первая строка. Многовековая традиция внешнего оформления текста подчеркивает особую значимость заглавия произведения: при рукописании, и после изобретения книгопечатания. Многообразные произведения: типологические свойства, на основании которых произведение относят к определенному литературному роду (эпос, лирика, драма и др.); жанру (повесть, рассказ, комедия, трагедия, поэма); эстетической категории или модусу художества (возвышенное, романтическое); ритмической организации речи (стих, проза); стилевой доминат (жизнеподобие, условность, сюжетность); литературным направлениям (символизм и акмеизм).


Изобразительно-выразительные средства поэтического языка. Языки духовнойкультуры более монологичны: они служат прежде всего для выявления содержания, все равно, эмоционального или ментального, но воплощенного полно адекватным способом. Их существо - в гибкости выразительных средств, пусть порой за счет их общедоступности: ни жрец, ни поэт, ни ученый никогда не пожертвуют точностью и адекватностью выражения во имя легкости восприятия. Язык стал рассматриваться как выражение, искусство – как коммуникация; результатом явилась – грамматикализация искусствознания. Позднее экспрессивность, понятая как особая функция языка, была отделена от его собственно поэтической функции, появляющейся в рефлективности слова, в его обращенности на само себя, или в сосредоточении внимания на сообщении ради него самого.

Во-первых,речевая форма произве­дения может быть прозаической или стихотворной - это понятно и.не требует комментариев. Во-вторых, ее может отличать монологизм или разноречие. Монологизм предполагает единую речевую манеру для всех героев произведения, совпадающую, как правило, с речевой мане­рой повествователя. Разноречие представляет собой освоение разнока-чественности речевых манер, в нем речевой мир становится объектом художественного изображения. Монологизм как стилевой принцип связан с авторитарной точкой зрения на мир, разноречие - с внимани­ем к разнообразным вариантам осмысления действительности, так как в разнокачественности речевых манер отражается разнокачественность мышления о мире. В разноречии целесообразно выделять две разно­видности: одна связана с воспроизведением речевых манер разных пер­сонажей как взаимно изолированных и случай, когда речевые манеры разных героев и повествователя определенным образом взаимодействуют, «проникают» друг в друга. Последний тип разноре­чия в работах М.М. Бахтина получил название полифонии. В-третьих, наконец, речевая форма произведения может характери­зоваться номилативностью или риторичностью. Номинативность пред­полагает акцент прежде всего на точности художественного слова при использовании нейтральной лексики, простых синтаксических кон­струкций, отсутствии тропов и т.д. В номинативности акцентируется прежде всего сам объект изображения, в риторичности - изображающее объект слово. Разговорная речь (лингвисты называют ее «некодифицированной») сопряжена с общением (беседами) людей прежде всего в их частной жизни. Она свободна от регламентации и склонна менять свои формы в зависимости от ситуации. Беседа (разговор) как важнейшая форма человеческой культуры упрочилась и заявила о себе уже в античности. Словесная ткань литературных произведений, как видно, глубинно сопряжена с устной речью и ею активно стимулируется. Художественная речь нередко претворяет также письменные формы внехудожественной речи (многочисленные романы и повести эпистолярного характера, проза в форме дневников и мемуаров).

Художественная речь – первый элемент литературы. Это мышление в образах. Материальным носителем образности литературы является слово.

Словесно-речевой строй – удилять внимание.

Художественный язык = поэтический язык = внешняя форма.

Художественная речь – правильнее!!!

А. Б. Есин : «Худржественная литература использует 1 из существующих национальных языков, а не создает свой».



32. Своеобразие языка художественной литературы.

До сих пор дискуссионным остается вопросы о стилевом статусе художественной речи. Некоторые выделяют художественный стиль речи, другие не выделяют художественную речь как функциональный стиль, говорят в таком случае о разновидности литературного языка - художественная речь.

Специфика:

  • Многостильность художественной речи - возможно использование языковых средств, разных стилей в том числе и тех, которые составляют своеобразное «лицо стиля» - разговорные элементы, научного стиля, официально-делового стиля»; отбор обусловлен темой, стилем автора
  • Могут использоваться языковые средства, находящиеся за пределами литературного языка (жаргонизмы, арго, диалектизмы) вплоть до прямых нарушений литературной нормы (Белов, Астафьев)
  • Соотношение понятий языка художественной литературы и литературного языка, они не тождественны, но связаны. Язык художественной литературы и шире понятия литературного языка и уже этого понятия одновременно.
  • Все языковые средства выполняют особую функцию - эстетическую
  • Особая стилевая черта - художественно-образная речевая конкретизация
  • Конструктивный принцип - перевод слова-понятия в слово-образ (определяются несколькими факторами. Ему присуща широкая метафоричность, образность языковых единиц почти всех уровней, наблюдается использование синонимов всех типов, многозначности, разных стилевых пластов лексики. "Все средства, в том числе нейтральные, призваны служить здесь выражению системы образов, поэтической мысли художника".)
  • Отличается яркой эмоциональностью и эстетически направленной экспрессией (Эстетическая функция тесно взаимодействует с коммуникативной, и это взаимодействие приводит к тому, что в языке художественного произведения слово не только передает какое-то содержание, но и эмоционально воздействует на читателя: вызывая у него определенные мысли, представления)
  • Образная система, художественное познание, освоение, воссоздание мира действительности в форму образов
  • изобразительно выразительные языковые средства находятся в прямой зависимости прежде всего от функционально-смысловых типов речи описания, повествования, рассуждения: в художественном тексте изображение портретов героев и их рассуждения передаются разными лексическими и синтаксическими средствами
  • стилистические разновидности во многом объясняются и выделением в рамках стиля художественной литературы трех подстилей: прозаического, поэтического, драматургического.
  • употребительны все формы лица и все личные местоимения; последние указывают обычно на лицо или на конкретный предмет, а не на абстрактные понятия, как в научном стиле.

Образ - неязыковое явление, но материальной оболочкой является слово.

Наибольшей трансформации подвергается слово, его лексический состав.

Употребление языковых средств в художественной литературе в конечном итоге подчинено авторскому замыслу, содержанию произведения, созданию образа и воздействию через него на адресата. Писатели в своих произведениях исходят прежде всего из того, чтобы верно передать мысль, чувство, правдиво раскрыть духовный мир героя, реалистически воссоздать язык и образ. Авторскому замыслу, стремлению к художественной правде подчиняются не только нормативные факты языка, но и отклонения от общелитературных норм. Однако всякое отклонение от нормы должно быть оправдано целевой установкой автора, контекстом произведения, употребление того или иного языкового средства в художественной литературе должно быть эстетически мотивировано. Если языковые элементы, находящиеся за пределами литературного языка, выполняют определенную функциональную нагрузку, их употребление в словесной ткани художественного произведения вполне можно оправдать.

Лексика, несомненно, занимает центральное место в системе образных средств языка.
Слово, как известно, является основной единицей языка, самым заметным элементом его художественных средств. И выразительность речи связана прежде всего со словом. Многие слова обладают способностью употребляться в нескольких значениях. Это их свойство называется многозначностью, или полисемией. Писатели находят в многозначности источник яркой эмоциональности, живости речи. Например, в тексте может быть повторено многозначное слово, которое, однако, выступает в разных значениях: Поэт издалека заводит речь, поэта далеко заводит речь. (М. Цветаева)
Сколько надо отваги, чтоб играть на века, Как играют овраги, как играет река, Как играют алмазы, как играет вино, Как играть без отказа иногда суждено.
(Б. Пастернак)

Образность речи создается благодаря употреблению слов в переносном значении.
Слова и выражения, употребленные в переносном значении и создающие образные представления о предметах и явлениях, называются тропами.
Выделяются такие тропы:
метафора — слово или выражение, употребленное в переносном значении, основанном на сходстве, например:
Вокруг белеющих прудов Кусты в пушистых полушубках, И проволока проводов Таится в белоснежных трубках.
(С. Маршак)
Поэт сравнивает снег, засыпавший голые кусты, с пушистым полушубком: он тоже белый, мягкий и греет.
Ель рукавом мне тропинку завесила.
Слово рукавом создает яркий художественный образ. Читателю представляется густая раскидистая ель, которая завешивает проход на тропинке своей ветвью, словно длинным свисающим рукавом.

Еще одна разновидность тропов — метонимия .
Это слово, употребленное в переносном значении, основанном на смежности. Когда М. Исаковский пишет: Только слышно, на улице где то одинокая бродит гармонь, то каждому ясно, что это ходит человек с гармонью.
К метонимии обращался А. Пушкин, рисуя «волшебный край» (театр): Театр уж полон; ложи блещут; партер и кресла — все кипит...

Эпитет — это художественное определение: Когда бы ты знала, каким сиротливым томительно-сладким, безумно-счастливым я горем в душе опьянен.., (А. Фет)

Сравнение — это сопоставление двух явлений, чтобы пояснить одно через другое:
Немного лет тому назад, Там, где, сливался, шумят, Обнявшись, будто две сестры, Струи Арагвы и Куры, Был монастырь.
(М. Лермонтов)

Олицетворение — перенесение свойств живых существ на неодушевленные предметы:
Заводь спит. Молчит вода зеркальная. Только там, где дремлют камыши, Чья-то песня слышится печальная, Как последний вздох души.
(К. Бальмонт)

С многозначностью не следует смешивать омонимы , т. е. совпадающие в звучании и написании, но совершенно различные по значению слова: ключ — «родник» и ключ — «отмычка».
Разные типы омонимов (омофоны, омографы, омоформы) также являются источником выразительности речи:
Вы, щенки! За мной ступайте! Будет вам по калачу! Да смотрите ж, не болтайте, А не то поколочу!
(А Пушкин)
Писатели нередко сталкивают в одном контексте разные значения многозначных слов и омонимов, добиваясь комического эффекта: Женщины подоб ны диссертациям: они нуждаются в защите. (Э. Кроткий)

Омонимичные рифмы — яркое средство звуковой игры. Им блестяще владел И. Бродский:
Мерцала на склоне банка Возле кустов кирпича. Над розовым шпилем банка Ворона вилась, крича.
(Холмы, 1962)

Выразительность речи усиливает употребление синонимов — слов, обозначающих одно и то же понятие, но различающихся дополнительными смысловыми оттенками или стилистической окраской.

О красоте и выразительности речи носителя языка можно судить по тому, как он использует синонимы. Не владея синонимическим богатством родного языка, нельзя сделать свою речь яркой, выразительной. Бедность словаря часто приводит к повторению одних и тех же слов, тавтологии, к употреблению слов без учета оттенков их значения. К. Чуковский, рассуждая о переводах, задавал вопросы и сам отвечал на них: «Почему всегда пишут о человеке — худой, а не сухопарый, не худощавый, не тщедушный, не тощий? Почему не стужа, а холод? Не лачуга, не хибарка, а хижина? Не каверза, не подвох, а интрига? Многие... думают, что девушки бывают только красивые. Между тем они бывают миловидные, хорошенькие, пригожие, недурные собой — и мало ли какие еще».
Синонимы позволяют разнообразить речь, избежать употребления одних и тех же слов.
С помощью синонимов автор уточняет название понятия: Душу мою постепенно наполнил неизъяс нимый страх... Этот страх обратился в ужас, когда я стал замечать, что я заблудился, сбился с пути. (А. ч^хов)

Особое место в системе выразительных лексических средств занимают антонимы.

Антонимы — это разные слова, относящиеся к одной части речи, но имеющие противоположные значения: друг — враг, тяжелый — легкий, груст но — весело, любить — ненавидеть.
Антонимы бывают не у всех слов. Если слово многозначно, то для каждого значения может быть свой антоним: худое ведро — целое ведро, худой поступок — хороший поступок. Противопоставление антонимов в речи является ярким источником речевой экспрессии, усиливающей эмоциональность речи: Дома новы, а предрассудки стары. (А. Грибоедов) Мне грустно потому, что весело тебе. (М. Лермонтов) Как мало пройдено дорог, как много сделано ошибок. (С. Есенин) То сердце не научится любить, которое уста ло ненавидеть. (Н. Некрасов)

Антонимы постоянно используются в антитезе — стилистическом приеме, который состоит в резком противопоставлении понятий, положений, состояний.
И Смерть и Жизнь — родные бездны: Они подобны и равны, Друг другу чужды и любезны, Одна в другой отражены.
Одна другую углубляет,
Как зеркало, а человек
Их съединяет, разделяет
Своею волею навек.
(Д. Мережковский)

Язы́к худо́жественной литерату́ры -

1) язык, на котором создаются художественные произведения (его , ), в некоторых обществах совершенно отличный от повседневного, обиходного («практического») языка; в этом смысле Я. х. л. - предмет истории языка и истории ; 2) поэтический язык, система правил, лежащих в основе художественных текстов, как прозаических, так и стихотворных, их создания и прочтения (интерпретации); эти правила всегда отличны от соответствующих правил обиходного языка, даже когда, как, например, в современном , лексикон, грамматика и фонетика обоих одни и те же; в этом смысле Я. х. л., выражая эстетическую функцию , является предметом поэтики, в частности исторической поэтики, а также , именно - семиотики литературы.

Для 1‑го значения термин «художественная литература» следует понимать расширительно, включая, для прошлых исторических эпох, и её устные формы (например, поэмы Гомера). Особую проблему составляет язык фольклора; в соответствии со 2‑м значением он включается в Я. х. л.

В обществах, где повседневное общение происходит на , а общий или литературный язык отсутствует, Я. х. л. выступает как особая, «наддиалектная» форма речи. Таков был, как предполагают, язык древнейшей индоевропейской поэзии. В античной Греции язык гомеровских поэм «Илиада» и «Одиссея» также не связан ни с одним территориальным диалектом, он - только язык искусства, эпоса. Сходное положение наблюдается в обществах Востока. Так, в Я. х. л. (так же, как и в литературные языки) Средней Азии - хорезмско-тюркский (язык Золотой Орды; 13-14 вв.), чагатайский и далее на его основе староузбекский (15-19 вв.), старотуркменский (17-19 вв.) и другие существенным компонентом входит - язык религиозно-философских сочинений, связанных с манихейством и буддизмом, сложившийся к 10 в.

В древних обществах Я. х. л. тесно соотнесён с жанром как видом текстов; зачастую имеется столько различных языков, сколько жанров. Так, в Древнй Индии во 2‑й половине 1‑го тыс. до н. э. языком культа был так называемый - язык Вед, собраний священных гимнов; языком эпической поэзии и науки, а также разговорным языком высших слоёв общества - (позднее он же стал языком драмы); разговорными диалектами низов были . В Древней Греции материальными элементами грамматики, лексикона и различались языки эпоса, лирики, трагедии и комедии. Последний больше других включал элементы , сначала Сицилии, затем Аттики.

Это взаимоотношение языка и жанра впоследствии, опосредованным путём, через учения грамматиков и Рима, дошло вплоть до европейской теории трёх стилей, изначально предусматривавшей связь между предметом изложения, жанром и стилем и соответственно регламентировавшей «высокий», «средний» и «низкий» стили. В России эта теория была развита и реформирована М. В. Ломоносовым, для которого она послужила главным образом формой выражения результатов его наблюдений над историческим развитием и стилистической организацией русского литературного языка.

В эпоху Возрождения в Европе ведётся борьба за внедрение народного языка в сферу художественной литературы и науки; в романских странах она вылилась в борьбу против латыни; в России, особенно в реформе Ломоносова, решительно исключавшего устаревшие книжно-славянские элементы из состава русского литературного языка, - в постепенное вытеснение .

После того как, победив, народные, национальные языки становятся Я. х. л., последние приобретают новое качество и начинают развиваться в тесной связи со сменой стилей и методов художественной литературы - классицизма, романтизма, реализма. Особую роль в становлении Я. х. л. в странах Европы сыграл реализм 19 в., поскольку именно в нём предметом изображения, героем литературы стал, наряду с дворянином и буржуа, человек труда, крестьянин, разночинец и рабочий, внеся в её язык особенности своей речи. С реализмом связан окончательный отказ, провозглашённый ещё романтиками, от жанровых перегородок и ограничений. В единую сферу Я. х. л. вовлекаются все пласты, так называемые , общенародного языка. По мере утраты Я. х. л. материальных (лексических, грамматических, фонетических) отличий возрастают его отличия как системы правил создания и интерпретации художественных текстов, т. е. как поэтического языка.

Параллельно процессам развития самого Я. х. л. развивалась и его теория. Уже в античных риториках и поэтиках была осознана двойственность поэтического языка - особенности его материальных средств, и специфичность его как особого «способа говорения». Эта двойственность отразилась в написании Аристотелем двух различных трактатов: в «Поэтике» он рассматривает поэтический язык с точки зрения его особого предмета, его семантики - соответствия природе, подражания природе (ми́месис); в «Риторике» «небытовой» ораторский язык рассматривается безотносительно к предмету, как «способ говорения», строй речи (лексис). , по мысли Аристотеля, есть учение не об объективных предметах и их изображении, а об особой сфере - о мыслимых предметах, возможных и вероятных. Здесь предвосхищены понятия «интенсионального мира», «возможного мира», играющие столь важную роль в современной логике и теории языка.

Концепции «языка как искусства» и «языка искусства» появлялись на протяжении ряда веков в связи с почти каждым новым художественным течением. Во 2‑й половине 19 в. в трудах А. А. Потебни и А. Н. Веселовского, главным образом на материале эпических форм, были заложены основы учения о постоянных признаках поэтического языка и вместе с тем об их различном проявлении в разные исторические эпохи - основы исторической поэтики.

Процессы, происходящие в Я. х. л. в связи со сменой стилей литературы, были детально изучены на материале русского языка В. В. Виноградовым, создавшим особую дисциплину, предметом которой является Я. х. л.

С начала 20 в., первоначально в работах и школы «русского формализма», относительные качества поэтического языка были вполне осознаны теоретически. Я. х. л. каждого направления в истории литературы стал описываться как имманентная система значимых лишь в его рамках «приё­мов» и «правил» (работы В. Б. Шкловского, Ю. Н. Тынянова, Р. О. Якобсона и других). Эти работы были продолжены во французской структуральной школе; в частности, было установлено важное понятие о глобальной значимости каждой данной системы Я. х. л. - «мораль формы» (М. П. Фуко) или «э́тос» поэтического языка (Р. Барт). Под этими терминами понимается система идей и этических представлений, связанная с пониманием Я. х. л. у данного литературно-художественного направления. Утверждалось, например, что европейский авангардизм, порывая с классическими, романтическими и реалистическими традициями и утверждая «трагическую изоляцию» писателя, одновременно стремится обосновать взгляд на свой поэтический язык как не имеющий традиций, как «нулевую степень письма». Понятие «Я. х. л.» стало осознаваться в одном ряду с такими понятиями, как «стиль научного мышления» определённой эпохи (М. Борн), «научная парадигма» (Т. Кун) и т. п.

Выдвижение на первый план в качестве основного признака Я. х. л. какой-либо одной черты («психологическая образность» в концепции Потебни, «остранение привычного» в концепции русского формализма, «установка на выражение как таковое» в концепции и Якобсона, «типическая образность» в концепциях ряда советских эстетиков) является как раз признаком Я. х. л. данного литературно-художественного течения или метода, к которому принадлежит и данная теоретическая концепция. В целом же Я. х. л. характеризуется совокупностью и вариативностью названных признаков, выступая как их инвариант.

Как таковой (т. е. инвариантно) Я. х. л. может быть охарактеризован как система языковых средств и правил, в каждую эпоху различных, но равно позволяющих создание воображаемого мира в художественной литературе, «интенсионального, возможного мира» семантики; как особый интенсиональный язык, который строится по законам логики, но с некоторыми специфическими законами семантики. Так, в Я. х. л. (в каждой его данной, относительно закрытой системе - данного произведения, автора, цикла произведений) не действуют правила истинности и ложности высказываний практического языка ( «Князь Болконский был на Бородинском поле» ни истинно, ни ложно в экстенсиональном смысле, в отношении к внеязыковой действительности); невозможна, в общем случае, замена практического языка (нельзя, в романа Л. Н. Толстого, вместо «Князь Болконский увидел лицо Наполеона» сказать «Князь Болконский увидел лицо героя Ста дней»); напротив, допустима более широкая семантическая и лексическая слов и высказываний, замена в рамках имплицитных соглашений данного поэтического языка, языка отдельного произведения или автора («А был ли мальчик-то? Может, мальчика-то и не было?» как синоним сомнения в романе М. Горького «Жизнь Клима Самгина») и т. д.

Вместе с тем Я. х. л., язык эстетических ценностей, сам является художественной ценностью. Поэтому, в частности, правила Я. х. л., будучи выражены мастерами слова, предстают как предмет красоты и эстетического наслаждения. Таково, например, определение поэзии (с теоретической точки зрения - определение разрешений на семантическую сочетаемость), данное Ф. Гарсией Лоркой: «Что такое поэзия? А вот что: союз двух слов, о которых никто не подозревал, что они могут соединиться и что, соединившись, они будут выражать новую тайну всякий раз, как их произнесут».

  • Потебня А. А., Из записок по теории словесности, Харьков, 1905;
  • Тынянов Ю., Якобсон Р., Проблемы изучения литературы и языка, «Новый ЛЕФ», 1928, № 12;
  • Литературные манифесты. (От символизма к Октябрю), 2 изд., М., 1929;
  • Виноградов В. В., История русского языка и история русской литературы в их взаимоотношениях, в его кн.: О художественной прозе, М.-Л., 1930 (переизд.: О языке художественной прозы, в его кн.: Избранные труды, М., 1980);
  • его же , О языке художественной литературы, М., 1959;
  • его же , О теории художественной речи. М., 1971;
  • Фрейденберг О. М., Проблема греческого литературного языка, в кн.: Советское языкознание, т. 1. Л., 1935;
  • Веселовский А. Н., Историческая поэтика, Л., 1940;
  • Тынянов Ю., Проблема стихотворного языка. Статьи, М., 1965;
  • Мукаржовский Я., Литературный язык и поэтический язык, пер. с чеш., в кн.: Пражский лингвистический кружок. Сборник статей, М., 1967;
  • Десницкая А. В., Наддиалектные формы устной речи и их роль в истории языка, Л.,1970;
  • Вомперский В. П., Стилистическое учение М. В. Ломоносова и теория трёх стилей, М., ;
  • Лотман Ю. М., Анализ поэтического текста. Структура стиха, Л., 1972;
  • Ларин Б. А., О лирике как разновидности художественной речи. (Семантические этюды), в его кн.: Эстетика слова и язык писателя, Л., 1974;
  • Бельчиков Ю. А., Русский литературный язык во второй половине XIX в., М., 1974;
  • Якобсон Р., Лингвистика и поэтика, пер. с англ., в кн.: Структурализм: «за» и «против». Сб. статей, М., 1975;
  • Языковые процессы современной русской художественной литературы. Проза. Поэзия, М., 1977;
  • Тодоров Ц., Грамматика повествовательного текста, пер. с франц., «Новое в лингвистике», в. 8. Лингвистика текста, М., 1978;
  • Григорьев В. П., Поэтика слова, М., 1979;
  • Литературные манифесты западноевропейских романтиков, М., 1980;
  • Типы наддиалектных форм языка, М., 1981;
  • Никитина С. А., Устная народная культура как лингвистический объект. Известия АН СССР, сер. ЛиЯ, 1982, т. 41, № 5;
  • Поэтика. Труды русских и советских поэтических школ, Будапешт, 1982;
  • Барт Р., Нулевая степень письма, пер. с франц., в кн.: Семиотика, М., 1983;
  • Храпченко М. Б., Язык художественной литературы. Ст. 1-2, «Новый мир», 1983, № 9-10;
  • Hansen-Löve A. A., Der russische Formalismus. Methodologische Rekonstruktion seiner Entwicklung aus dem Prinzip der Verfremdung, W., 1978;
  • Searle J. R., The logical status of fictional discourse, в кн.: Contemporary perspectives in the philosophy of language, .

Ю. С. Степанов.


Лингвистический энциклопедический словарь. - М.: Советская энциклопедия . Гл. ред. В. Н. Ярцева . 1990 .

Смотреть что такое "Язык художественной литературы" в других словарях:

    ЯЗЫК ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ - (иногда также поэтический язык), одно из важнейших средств художественного общения: языковая система, которая функционирует в обществе как орудие эстетически значимого, словесно образного (письменного) отражения и преобразования действительности… … Литературный энциклопедический словарь

    язык художественной литературы - (поэтический язык), наднациональный тип языка, многие характерные черты которого, однако, выявляются только в рамках творчества писателей определённой нации и только при сравнении с нормами и особенностями соответствующего национального языка.… … Литературная энциклопедия

    язык художественной литературы - совокупность и система языковых средств, употребляющихся в художественных произведениях. Его своеобразие определяется особыми задачами, стоящими перед художественной литературой, ее эстетической функцией, спецификой построения словесных… … Терминологический словарь-тезаурус по литературоведению

    Язык художественной литературы - – 1) важнейшая составляющая художественной формы лит. произведений, наряду с композицией выражающая их содержание (см. концепцию В.В. Одинцова, 1980); 2) худож. беллетристический стиль как одна из функц. разновидностей лит. языка, имеющая свои… … Стилистический энциклопедический словарь русского языка

    язык художественной литературы - язык художественных произведений, словесного искусства. Отличается от литературного языка, обслуживающего различные сферы жизни общества и закрепленного литературной нормой в различных словарях и грамматиках, ориентированностью на поэтическое… … Словарь литературоведческих терминов

    язык художественной литературы - Язык, не совпадающий полностью с литературным языком, так как язык художественного произведения, наряду с литературно нормированной речью, вбирает в себя индивидуальный стиль автора и речь персонажей, что предполагает отступление от нормы,… … Словарь лингвистических терминов Т.В. Жеребило

    ЯЗЫК ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ (ЯХЛ) - ЯЗЫК ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ (ЯХЛ). Одна из функциональных разновидностей русского литературного языка, предполагающая использование таких языковых средств, выбор которых обусловлен содержанием произведения и реализацией эстетической функции… … Новый словарь методических терминов и понятий (теория и практика обучения языкам)

    Стилистика художественной литературы - см. Язык поэтический. Литературная энциклопедия. В 11 т.; М.: издательство Коммунистической академии, Советская энциклопедия, Художественная литература. Под редакцией В. М. Фриче, А. В. Луначарского. 1929 1939 … Литературная энциклопедия

© 2024 bleat.ru - Болезни ЖКТ. Симптомы, боли, обзоры